Птицеед - стр. 44

Ритесса Рефрейр рассталась с нами на кладбище Храбрых людей, поручив заботу об Оделии. Она пришла туда через другие врата и не могла отправиться с нами без лошади. У «Соломенных плащей» не было свободных заводных, мы как раз использовали их сейчас, потеряв основных в глубине Ила. А она и её росс – это лишние люди и нагрузка на нашу шею. Так что колдунья со слугой ушла иным путём, благо её ворота располагались ближе к Шельфу, и теперь в нетерпении ждала нас на последнем отрезке пути к андериту.

Капитан, вместе с Головой, выехал вперёд, приподнял шляпу, представился:

– Риттер Август Нам, ритесса. Дом Жаворонка. Рад нашему знакомству.

Он смог её заинтересовать домом. Жаворонки влиятельный и многочисленный род. Один из восьми центральных в Айурэ. Не Грачи и не Пеликаны конечно же. Но и не Чайки и Стенолазы. Где-то посерёдке вместе с Совами, Синицами и Журавлями. Кажется, она даже была удивлена, что командир каких-то грязных наёмников, рыскающих по Илу себе на уме, выходец из столь уважаемой семьи.

Милая ритесса совершенно не представляет, что в каждой семье есть не только паршивая овца, как говорят россы, но и птаха с перебитым крылом. Летать она неспособна, а вот щебетать сколько угодно. И даже такое бесполезное для неба создание все ещё может многое.

Впрочем, всё её удивление разом испарилось, стоило ей увидеть привязанную к лошади Оделию.

– Что вы творите, риттер?!

– Ритесса?

– Она же не животное! – Ида едва сдерживала ярость. Карие глаза метали молнии.

– Разумеется, это так. Но это был единственный способ довезти её сюда и не покалечить. – Капитан не оправдывался. Он никогда не оправдывается.

Колдунья едва ли не отмахнулась от его слов:

– Я забираю её!

– На время, – проронил Голова и, когда она открыла рот для пылкого возражения, снова показал ей орнаменту, напоминая, какая сила стоит за ним. – Вы женщина, и верю, что позаботитесь о ней куда лучше, чем мы. Но в Айурэ она поедет с нами. А в городе попадёт к своей семье, и у Фогельфедера к ней будут вопросы. Пожалуйста, не забывайте об этом.

Её кипящая ярость столкнулась с его каменной флегматичностью. Ритесса осознала услышанное:

– Семья? Вы знаете, кто она?!

Тим кивнул:

– Знаем.

Повисла пауза, и Ида, поняв, что ей говорить не намерены, не стала настаивать, махнула рукой. Ларченков, подчиняясь приказу хозяйки, перерезал верёвки и взял Оделию на руки.

– Она ещё спит, ритесса, – проронил он.

– Это не сон. Незнакомка, – женщина специально выделила это слово, – истощена тратой резерва. Лишь благодаря удаче вы её не убили, риттеры.