Птица в клетке - стр. 31

– Знаю. Ребят заставляли носить не куклу, а яйцо. Если не разбил – уже прошел испытание.

– А. – Да, так и правда намного легче. – А что вы ставили?

– На первом курсе?

Я киваю.

– «Макбета». Кошмар был. Ты же знаешь, что все первокурсники обязаны участвовать? Как угодно: декорации мастерить, костюмы…

Я снова киваю.

– На всех ролей не хватило, и учителя просто добавили народа в сцены. Трех ведьм играли восемнадцать девочек. Все бы ничего, но сводные репетиции начались дня за два до выступления, до того все просто зубрили слова. Наши «ведьмы» учились в разных группах и затвердили текст с разным ритмом – ту часть, где заклинание, оно еще звучит почти как песня. Так вот, у девочек была одна-единственная репетиция, и во время выступления они пошли вразнобой, да так, что ни слова не понять. Я бы посмеялся, но Эмеральд играла ведьму номер восемь и до сих пор еще не может оправиться.

– Ужасно.

– А знаешь, что еще хуже?

– Что?

– Когда я учился на первом курсе, они делали два представления. Субботний вечер для родителей и еще одно, в пятницу днем, куда сгоняли всю школу. – Видимо, ужас отразился у меня на лице, потому что Адам кивнул. – Ага. Так что считай, тебе повезло. Только в прошлом году правила изменили.

– Значит, студенты не приходили на субботний вечер?

– Вот уж нет. – Он улыбается. – Если только твой ребенок не выступает на сцене, никто по доброй воле туда не потащится. – Пупс снова начинает завывать. – Тебе и на обед придется его тащить?

– Да.

– А где ты сидишь? Никогда не видел тебя в столовой.

– Я туда не хожу.

– Тогда где ты ешь?

Я не могу ему признаться, поэтому молчу.

– Ах, Джулиан, – вздыхает Адам. – Какой же ты скрытный.

Я немного раньше сбегаю из кабинета доктора Уитлок (она все равно никогда этого не замечает) и направляюсь в столовую. В последнее время мы придумали себе игру, аналог «правды или действия», только правду выбрать нельзя. Тебе дают задание, и ты либо его выполняешь, либо вылетаешь из группы. Если выполнил – сам бросаешь кому-то вызов и так далее. Бесконечная игра.

Она веселая, но есть одно совершенно нечестное правило: парней можно просить раздеться догола, позвонить кому-то в дверь и убежать, а вот девчонкам предлагать снять нижнее белье нельзя.

Элисон попыталась объяснить это соображениями безопасности, но чушь ведь полная. Никто не говорит, будто мы позволили бы извращенцу-насильнику спереть наших девчат, а сами бы стояли и смеялись. Эмеральд же, в своей покровительственной манере, сообщила, мол, женское тело красивее, а значит, более свято. Ну то есть увидеть голого мужика почти то же самое, что шимпанзе в зоопарке.