Птица не упадет - стр. 77
И он исчез, оставив после себя только слабый запах бриллиантина.
У разбитого зеркала возле окна Марк проверил, хорошо ли повязан галстук, и, привычно улыбаясь, направился к двери, но на пороге остановился, словно наткнулся на натянутую цепь.
Застыв, он слушал: сосредоточенно, как дикая газель, слушал всеми фибрами души и каждым нервом, вслушивался в звуки такой пронзительной красоты, что, казалось, у него остановилось сердце. Это продолжалось всего несколько секунд, но еще много времени спустя звук этот дрожал в воздухе, и только тогда сердце Марка снова забилось, сильно ударяясь о ребра.
Этим звуком был женский смех. Воздух вокруг Марка как будто сгустился, превратившись в мед, потому что Марк с трудом переставлял ноги, двигаясь вперед, и ему требовались физические усилия, чтобы набирать этот воздух в легкие.
От входа он осмотрел демонстрационный зал. В центре стояла последняя модель «кадиллака», рядом с ней – двое.
Мужчина взглянул на Марка и оставил только впечатление массивной, высокой фигуры, одетой в темный костюм. Девушка за ним была изящной, почти воздушной; казалось, она плывет, легкая и прекрасная, как колибри на невидимых крыльях.
Земля под ногами Марка качнулась, когда он взглянул на нее.
Девушка откинула голову, глядя на мужчину. На длинной гладкой шее изящно сидела маленькая головка с огромными темными глазами и смеющимся ртом, с мелкими, ровными белыми зубами за розовыми губами, с высоким открытым лбом, бледным и широким над запоминающимися глазами, и все это венчала невероятная шапка густых блестящих волос, таких темных, что их локоны казались вырезанными из эбенового дерева.
Она снова засмеялась – весело и звонко – и поднесла к лицу мужчины руку, узкую, с длинными заостренными пальцами, сильную и уверенную, и Марк понял, что его первое впечатление было ошибочно.
Девушка мала только по сравнению с мужчиной, и ее фигура усиливала эту иллюзию. Теперь Марк видел, что на самом деле она высокая, но грациозная, как стебель папируса на ветру, тонкая и стройная, с узкой талией и длинными ногами под легкой летящей тканью юбки.
Кончиками пальцев она провела по подбородку мужчины, наклонила голову на длинной лебединой шее, и ее красота стала почти непереносимой. В больших глазах светилась любовь, мягкие губы тоже были полны любви.
– О папа, ты такой старомодный… ворчливый старый медведь!
Она легко, как балерина, отвернулась от него, приняла преувеличенно драматичную позу около огромной сверкающей машины и заговорила с комичным французским акцентом:
– Regarde! Mon cher papa, c’est tres chic