Птица не упадет - стр. 60
Он подошел к окошку кассы, и кассир вопросительно посмотрел на него.
– Один билет второго класса до Дурбана, – сказал он и сам удивился.
Он возвращается в Наталь, в Ледибург. У него есть там незаконченное дело, есть вопросы, на которые нужно получить ответы.
И неизвестный враг, которого нужно отыскать и победить.
Он расплатился за билет соверенами старика и сразу мысленно увидел деда на веранде Андерсленда: большие заостренные усы, старая шляпа надвинута на спокойные светлые глаза. Марк понял, что передышка, промежуток, в который он залечивал раны и набирался мужества для предстоящей задачи, кончилась.
Он пошел за вещами. Собирать было особенно нечего, вдобавок он спешил.
Складывая в картонный чемодан несколько свежих рубашек и носки, он неожиданно почувствовал присутствие Хелен и обернулся. Она вымылась, оделась и стояла в дверях, глядя на него. Ее спокойное лицо противоречило звучащему в голосе одиночеству.
– Уходишь.
Это был не вопрос, а утверждение.
– Да, – просто ответил он, защелкивая чемодан.
– Я с тобой.
– Нет. Я уеду один.
– Но, Марк, как же я?
– Прости, Хелен, мне очень жаль.
– Да разве ты не видишь: я люблю тебя! – Ее голос перешел в низкий вопль. – Я люблю тебя, Марк, дорогой, ты не можешь уйти!
Она расставила руки и загородила ему дорогу.
– Пожалуйста, Хелен. Мы оба знаем, что это было безумие. Знаем, что у нас нет будущего. Не порть все, пожалуйста, дай мне уйти.
– Нет. – Она зажала уши. – Нет, не говори так. Я люблю тебя. Люблю.
Он мягко попытался отодвинуть ее.
– Мне нужно идти. Поезд уходит.
Неожиданно она набросилась на него, свирепая, как леопард.
Он не был готов к этому, и ее ногти оставили кровавые царапины на его лице, едва не задев глаза.
– Сволочь, эгоист, ублюдок! – кричала Хелен. – Ты такой же, как все! – Она попыталась снова ударить его, но Марк перехватил ее запястья. – Ты такой же, как все, берешь, только берешь!
Он развернул ее, дико сопротивляющуюся, и уложил на кровать. Неожиданно силы ее оставили, и она уткнулась лицом в подушку. Пробегая по коридору и выскакивая за дверь, Марк слышал ее рыдания.
До порта Дурбан больше трехсот миль. Поезд медленно преодолевал преграду в виде горы Дракенсберг, проползая по ущельям, и наконец радостно вырвался на откос и резво начал спускаться в глубокую травянистую чашу восточного побережья; спуск становился все более пологим, и в конце концов поезд оказался в роскошной субтропической местности, с белоснежными пляжами и теплыми синими водами Мозамбикского течения.
У Марка в пути было много времени для размышлений, и большую его часть он потратил на напрасные сожаления. Его память то и дело воскрешала крики и обвинения Хелен, а когда он думал о Фергюсе Макдональде, его охватывало тяжкое чувство вины.