Птица не упадет - стр. 47
Легкие шаги в коридоре замерли у двери его спальни. Потом в дверь постучали.
– Марк?
Он быстро сел, опустив тонкое одеяло до пояса.
– Можно мне войти?
– Да, – хрипло ответил он, и дверь распахнулась. Хелен подошла к кровати. Теперь на ней было платье из легкой, блестящей розовой материи с застежкой спереди; юбка на каждом шагу вздымалась, мелькало белое тело выше колен.
В руке Хелен несла тонкую книгу.
– Я обещала дать ее тебе, – объяснила она. – Прочти, Марк.
И она протянула ему книгу.
Книга называлась «Манифест Коммунистической партии»; Марк взял ее и наобум раскрыл. Наклонился к странице, чтобы скрыть смущение, вызванное ее присутствием.
– Спасибо, Хелен.
Он впервые назвал ее по имени; ему хотелось, чтобы она ушла, и одновременно он наделся, что она останется.
Она немного наклонилась к нему, заглядывая в открытую книгу; лиф платья на дюйм раскрылся, Марк заглянул в вырез и увидел невероятный шелковистый блеск там, где начиналась одна белая грудь, закрытая кружевами, которыми был оторочен воротник. Он быстро опустил глаза, и оба помолчали. Наконец Марк не вытерпел и посмотрел на нее.
– Хелен… – начал он и умолк.
На ее губах блуждала улыбка, загадочная, женская; губы чуть приоткрылись и в резком электрическом свете казались влажными. Темные глаза полуприкрыты, но в них горит прежний фанатичный огонь, и грудь под платьем быстро поднимается и опускается.
Он багрово покраснел под своим темным загаром и вдруг повернулся набок, подогнув колени.
Хелен, по-прежнему улыбаясь, медленно распрямилась.
– Спокойной ночи, Марк.
Она коснулась его плеча (кончики ее пальцев как будто обожгли кожу), повернулась и не спеша пошла к двери. Материал платья очерчивал крепкие полушария ее ягодиц. Она снова оглянулась, с понимающей улыбкой:
– Тебе понравится то, что ты прочтешь.
Расчетный отдел «Кроун Дип Майнз, ЛТД» представлял собой длинную аскетическую комнату, где за высокими столами вдоль стены работали, кроме Марка, пятеро служащих, преимущественно люди старше среднего возраста, двое – больные туберкулезом, страшным недугом шахтеров, в чьих легких оседает поднятая при бурении каменная пыль, постепенно превращая легкие в камень, а человека – в калеку. Работа в конторе при шахте для таких людей – своего рода пенсия. Трое других – седые, увядшие, сутулые от постоянного корпения над бухгалтерскими книгами. Атмосфера здесь была затхлая и безрадостная, словно в монашеской келье.
Марку поручили рассчитывать выплаты персоналу с фамилиями на буквы от R до Z; работа была скучная, однообразная. Вскоре он уже автоматически считал сверхурочные, делал вычеты за аренду и членские взносы в профсоюз и подводил итог. Утомительная и скучная работа не могла занять его живой молодой ум, а тесная контора казалась ему клеткой; его душа была в родной стихии под широким открытым небом вельда и помнила катастрофическую вселенную ратных полей Франции.