Птица не упадет - стр. 25

– Марк! – воскликнула она. – О Марк!

Он узнал ее, только когда она приблизилась. За четыре года она совсем не изменилась.

– Мэри!

Сейчас он больше не мог говорить о своей печали – для этого еще будет время. Но и горюя, Марк не мог не заметить, что Мэри стала взрослой, она уже не озорной чертенок, каким была когда-то; тогда он, старшеклассник Ледибургской средней школы, считал ниже своего достоинства замечать ее.

У нее по-прежнему было веснушчатое смешливое лицо и выступающие вперед кривоватые передние зубы, но теперь она крупная, широкобедрая крестьянская девушкой со звучным веселым смехом. Ростом она была Марку по плечо, под тонкой вытертой тканью платья обозначились налитые округлости; она шла рядом с ним, покачивая бедрами и задом, талия была тонкая, фигура как песочные часы, полные тяжелые груди подскакивали при каждом шаге. По дороге Мэри засыпала его вопросами, множеством вопросов, и то и дело притрагивалась к Марку: то придержит за локоть, то схватит за руку, побуждая ответить, глядя на него с озорной улыбкой, звонко смеясь. Марк испытывал непривычное беспокойство.

Жена Фреда Блэка узнала Марка, когда он был во дворе, ее возглас походил на мычание коровы, встретившейся с теленком после долгой разлуки. Родив девять дочерей, она неизменно мечтала о сыне.

– Здравствуй, тетя Хильда, – начал Марк и оказался в ее просторных удушающих объятиях.

– Ты небось умираешь с голоду, – выпалила она, – а от твоей одежды несет! И от тебя самого несет, от волос.

Четыре незамужние дочери Хильды под руководством Мэри поставили посреди кухни оцинкованное корыто, нагрели несколько ведер горячей воды на печи и наполнили его. Марк сидел на широкой веранде, закутавшись в простыню, а тетя Хильда большими тупыми ножницами срезала его длинные вьющиеся локоны.

Потом она выгнала протестующих дочерей из кухни. Марк отчаянно защищал свое мужское достоинство, но она отбросила его возражения.

– Я женщина старая, и таких-то прелестей навидалась, а то и побольше, и получше.

Она решительно раздела его, бросая грязную одежду в открытую дверь, где ждала Мэри.

– Ступай, девочка, выстирай это.

Марк вспыхнул и окунулся в воду.

В сумерках Фред Блэк и Марк сидели у колодца во дворе, а между ними стояла бутылка бренди. Крепкий «Капский дымный» кусает, как дикая зебра, и, сделав один глоток, Марк больше не притрагивался к стакану.

– Да, я часто об этом думал, – согласился Фред, уже слегка опьянев. – Старина Джонни любил свою землю.

– Ты когда-нибудь слышал, что он собирается продать ее?

– Нет, никогда. И я всегда считал, что это последнее, что он сделает. Он часто говорил, что его похоронят рядом с Алисой. Он так хотел.