Птица-лира - стр. 50
– Перескажите нам, какие истории они рассказывали, – попросила Бо.
– Нет, – мягко отказала Лора, – это их личное.
– Но их сейчас тут нет, – с заговорщическим видом шепнула Бо.
– Они здесь. – Лора снова прикрыла глаза и глубоко вдохнула.
Соломон улыбнулся, глянул на Рейчел и встретился с ее взглядом – лучистым, увлажненным слезами. Бо позволила девушке минуту передохнуть и снова принялась:
– Они учили вас на дому. Расскажите, как это было?
– Гага тоже в основном училась дома. Ее отец считал, что девочкам школа ни к чему, не пускал ее. Ее мама тайком учила ее дома. А она так же занималась со мной.
– Вам жаль, что вы не получили преимуществ школьного образования?
– Нисколько! – рассмеялась она. – Думаю, большинство детей порадовалось бы преимуществам домашнего образования. Помню, как бабушка гонялась за лягушкой вокруг ручья. Она сказала, у мамы в классе лягушек резали и показывали школьникам, как они устроены, мертвые. Она решила поймать лягушку и показать ее мне живьем.
Она снова прикусила губу, и Соломон, еле переводя дух, уставился на ее губу.
– Так смешно она бегала за лягушкой. Можно ли лучше провести день? Анатомию лягушки я до сих пор помню назубок.
Бо засмеялась вместе с ней. Потом спросила:
– Вы уже тогда понимали, что вы и есть главный секрет? Что про вас никто не знает?
– Да, я понимала, всегда понимала, что я – секрет. Они не доверяли людям. Были очень осторожны. Все время повторяли: надо держаться друг за дружку – и будем в безопасности.
– От чего они хотели вас уберечь, как вы думаете?
– От людей.
– Люди причинили им зло?
Пауза. Лора подбирает слова.
– Гага и мама были особенные, непохожие на других. Когда приходили заказчицы, я слышала их голоса, иногда наблюдала за ними в окно, но почти не узнавала их – с клиентками они не смеялись, даже движения становились механическими, только по делу. Вся магия пропадала. Они не были веселыми и забавными, как дома, когда пели и смеялись. Становились серьезными. Даже угрюмыми. Настороже. И это не потому, что клиентки – бизнес, а потому, что они настораживались. Опасались людей.
– Ваша мама рано бросила школу. В четырнадцать. Почему?
Соломон глянул на Бо и убедился, что ей что-то известно. По ней это было видно. Вся напряглась, хотя и старалась сделать вид, будто вопрос случайный. Но он знал, как она выглядит, зажав в зубах добычу. Бо не поделилась с Соломоном ничем из того, что узнала от местных: она вернулась поздно, он был усталый и огорчился оттого, что прервались их посиделки с Лорой, после этого он хотел только спать, а Бо, взвинченная, все что-то делала, крутилась по номеру, шумела, он рассердился. Уже тогда по ее поведению можно было бы сообразить: она что-то нарыла для фильма. А он и внимания не обратил. Теперь ему и любопытно, и в то же время он настороже – ему не хочется, чтобы она продолжала копать, он бы рад защитить от нее Лору, перешел, можно сказать, на другую сторону. Это настолько странно, что голова идет кругом.