Пташка для Сокола или Солнце души моей - стр. 15
Да что это за напасть? Опять все мысли о ней! Хватит, Сокол, хватит!
Ты же собрался к Рашаду – так иди!
Ушёл он недалеко…
Прежде чем отлучиться, решил предупредить Зофию, куда отправляется и как скоро вернётся. Всё-таки за Шункаром могли прийти в любое время дня и ночи, и если кто-то явится, Зофия должна знать, что ответить.
Обычно служанку можно было застать на кухне, где она хозяйничала чаще всего. Вот и сейчас Шункар вышел во внутренний двор, направляясь к ней, но внезапно остановился, прислушиваясь.
В открытое окно долетали не только дивные ароматы свежей выпечки, но и пара женских голосов. Говорили они негромко, но Шункар слышал каждое слово. Привычку подслушивать Сокол всегда считал недостойной и гадкой, но сейчас, изменяя собственным принципам, не удержался от этого низкого занятия. Ему отчаянно хотелось знать, что на самом деле думает эта вредная девица, а ведь ему в лицо она снова будет говорить только дерзости и насмешки.
– Ешь, дочка, ешь! Не смущайся! Наголодалась, бедная… – ворковала заботливо Зофия. – Ничего, теперь будешь сыта да хозяином обласкана.
– Спасибо, госпожа! – чуть невнятно отозвалась Алия, видно, жевала что-то. – Спасибо за вашу доброту! Только ласки хозяина вашего мне не надо. Пусть только попробует…
– Ох, глупая! Я же вовсе не о том, – рассмеялась Зофия. – Я к тому, что повезло тебе. Господин Шункар добрый хозяин, зря не обидит. Я у него уже пять лет живу. За всё время слова плохого не сказал. А если даже дойдет до того, о чём ты подумала, бесстыдница, – Зофия перешла на шёпот, хоть и не могла знать, что Шункар её слышит, – так тоже ничего тут плохого не вижу. Ваше дело молодое… Коли всё по любви да согласию, так ничего в том дурного нет. Если такой мужчина тебя в свою постель возьмёт, благодарить надо Отца-Небо и Мать-Землю! Редко какой наложнице этакое счастье выпадает. Собой хорош. Молодой, статный да сильный. В Анкачи уважаемый. И деньги имеет и сердце доброе. Чем тебе не угодил, не пойму?
– Уважаемый… – зло фыркнула девчонка. – Хану продался за серебро. Степняки наши деревни жгут, велларов как скот режут, в полон угоняют, а он их хану ноги целует…
Шункар стиснул зубы до хруста. Её слова ударили по душе хлёстко, как пощечина.
– За это ханское серебро, дочка, он сегодня жизнь твою выкупил, – проворчала Зофия. – Ты про это вспоминай почаще, может, тогда и глаза пошире откроются! Уважать и любить насильно не заставишь. Того от тебя никто и не требует. Думать можешь, что угодно. Но за языком своим острым, милая моя, ты получше следи! Коли хочешь, чтобы я к тебе с добром относилась, гадкие слова про хозяина говорить при мне не смей! Я, как и ты, господину жизнью своей и свободой обязана. И, в отличие от тебя, благодарной быть умею.