Птаха - стр. 3

Вместо работы я открыл файл с ролевой. Точнее с тем, что должно было стать постами к моей новой текстовой ролевой, если бы меня не унесло, а меня унесло.

В далеком северном царстве у самого края земли стоит непреступная крепость, ревёт ледяной океан. И ходят по крепости бури, одетые в пёстрые платья, а правит над ними ведунья и очи её изумрудны, а косы до самой земли; и носит она оперение изменчивой северной птицы, и шепчет она заклинанья и слушает небо её.

По крепкой восточной дороге неслись белогривые кони: семь всадников – князя дружина да юркий заморский певец. Отец провожал нас в дорогу, отец подыскал мне невесту. Скакали без устали кони, три ночи в пути и три дня.

Я открыл и закрыл. Это я точно никому не скину. Надо считать. Один. Мне кажется, я не пишу, а тупо схожу с ума. Тот мир видится мне живее этого.

Нужно включить лампу и хоть немного поработать. Я встал. В спине хрустнуло. Теперь точно в спине. Нога ныла. Я потянулся к выключателю. Я не успел понять нажал я или нет.

Бахнуло. В квартире отключился свет.

Мне было шестнадцать, как помню. Отец доверил мне вести отряд. Мы взяли город. Двадцать семь человек погибло. Двадцать семь его верных воинов. Осада была недолгой, город сдался к утру.

Три дня мы пировали. Над белыми воротами взгромоздили наше алое знамя, алое с золотым. То была не война, а игра. Меня посвящали в мужчины. Меня посвятили. Мне выдали девку, а я не знал, что с ней делать. Я отдал ей одеяло, а сам пошёл в город. Какая злая сила вела меня?

Меня, ещё мальчишку, тянуло по этим белым улицам, нынче красным, залитым до краев, до крыш, до круглых маковок церквей зловещим лунным сиянием. Я шёл, точно верил, вот-вот встречу. Судьбу мою встречу… Луна стояла красная. Мёртвая пора. «Мёртвая», – прошептал я. Мёртвая. Мне было страшно, мне не должно быть страшно. Никогда. Я будущий князь. Точно следуя моему велению, луну укрыли тучи. В белом городе стало ещё холодней. Я поспешил обратно в терем. Утром по отцову наказу я должен был отобрать пятерых дружинников и отправиться на прием к Горскому владыке, он был вассалом моего отца, моим подданым, у него была дочь моих лет – моя нареченная. Выходило красиво.

Мы отобрали дары – золото побежденного города; оседлали коней, коней побеждённого города. Я чувствовал, что ещё пьян, чувствовал, кровь мою княжью подменило свечение мертвецкой алой луны. Я пьян. Пьян и только. С нами увязался певец, юркий мужичонка в пёстром заморском платье, надушенный хуже бабы. Он выпросил лошадь. Я дал добро. Мне казалось тогда, что взять с собой менестреля хорошая мысль. Во мне говорило тщеславие. Я хотел, чтобы мои первые подвиги были воспеты. Я хотел стать великим. Я хотел быть как отец, я хотел превзойти его и всех прошлых князей. Мне было шестнадцать. Будто это хоть что-нибудь значит! Будто оправдывает меня.