Псы войны. Противостояние - стр. 63
– Слушаюсь, сэр.
Через полчаса джип Белмара остановился у небольшого административного поста, на котором ночью дежурил всего один полицейский. Увидев перед собой суперинтенданта полиции, он залебезил перед ним так, что самому стало тошно. Белмар решил воспользоваться случаем и связался с Блейком, а потом позвонил своему непосредственному начальнику. Сущность его докладов была почти одинакова: отличались она лишь некоторыми деталями. Получив полное одобрение от обоих своих хозяев, он сам уселся за баранку джипа и решил ехать в Уарри.
– Как туда легче проехать, капрал? – спросил он дежурного.
– Можно по шоссе – это крюк в двадцать миль, а можно напрямки, по грейдеру, – ответил дежурный. – Мы всегда так ездим.
– Ну-ка, расскажи…
– Поедете по той дороге, сэр. Милях в пяти будет развилка, на которой надо повернуть направо, на Кацуну. Доедете до неё, а оттуда уже рукой подать до города. Никак не заблудитесь…
– Спасибо, капрал. Сообщите о моём маршруте по инстанции.
Конечно, по шоссе было ехать проще и безопаснее, но Белмар спешил. Как нарочно, кто-то сбил знак у развилки и в темноте суперинтендант свернул не туда. В трёх милях от неё его машина подорвалась на противотанковой мине, уцелевшей со времён последней войны. Расследование его гибели заняло очень мало времени. Естественно, что виноватыми в этом инциденте оказались сапёры местного гарнизона, которые недостаточно тщательно обследовали второстепенные дороги.
– Бедняга так торопился, что пропустил свой поворот, – посетовал бригадир Спифф, докладывая президенту о происшествии. – Его нам будет очень не хватать…
Наблюдавший за шефом капитан Эверар увидел, как на его лице появилась змеиная улыбка. После смерти Белмара дело о взрыве «Гвенко» и исчезновении Мутото было передано специальной следственной группе, которую возглавил экс-комиссар Гвианской полиции Прайс. Это сильно не понравилось Гарри Блейку, но он ничего не смог с этим поделать, – потеря такого ценного агента влияния как Белмар сильно ослабило его позиции в органах безопасности Гвиании.
Утром следующего дня пассажирский самолет авиакомпании «Тюрк хава йоллари» совершил посадку в Либревиле точно по расписанию, в одиннадцать ноль пять по местному времени. Прелестная бортпроводница, осветив салон обворожительной улыбкой, объявила:
– Дамы и господа! Пассажирам, следующим до Лагоса, предлагаем тоже покинуть самолет на двадцать минут, всем без исключения, оставив на сиденьях ручную кладь. В зале ожидания аэровокзала вас ожидает короткий, но, надеемся, приятный отдых.
Подчинившись, пассажиры потянулись вереницей от трапа к небольшому и приземистому аэровокзалу древнего города. Каждого из них тщательно обыскали люди в форме службы безопасности. Никто не роптал, зная, что в стране сохраняется чрезвычайное положение в связи с очередным военным переворотом в соседнем Конго. Утомленные полетом люди разбрелись по отведенному для транзитников крошечному залу, рассматривая этикетки бутылок на полках крохотного бара, рекламные проспекты, плакаты на стенах, вертушки с открытками и всевозможные поделки а-ля хауса, предлагавшиеся в качестве сувениров расторопными смуглолицыми продавцами. Один из пассажиров, полный, чуть прихрамывающий негр средних лет, одетый в дорогой европейский костюм, обратился к первому попавшемуся служащему аэропорта. С большим трудом он растолковал тому с помощью мимики и жестов, что желает видеть кого-нибудь из начальства.