Псы войны: дневники Шеннона - стр. 5
– Патрик, пусть сержант зайдёт к нам! – крикнул Лангаротти в распахнутую дверь и отставил кружку.
– Да, мсье! – последовал ответ. На всякий случай Жан сместился к окну, держа автомат на боевом взводе. В комнату вошёл сержант. Это был щуплый человечек, черный и очень худой. Войдя в кабинет Хора, он громко топнул ногой и вытянулся по стойке смирно. Взгляд его метался от начальника к Жану и обратно.
– Энгер, как ты относишься к революции, – покровительственным тоном спросил его шеф. Глаза сержанта забегали ещё быстрее. Он было открыл рот, но затем сжал его так, что губы превратились в узкую полоску.
– Президент убит, – после эффектной паузы продолжил Хорос. – Тебе не надо бояться его джу-джу. Что скажешь теперь?
– Я… всегда…буду…готов… служить…Зангаро! – отрывисто прокричал полицейский сержант, делая глубокий вдох перед каждым словом. Глаза его завершили свой бег и упёрлись в стену, на которой висел портрет Жана Кимбы. Проследив за его взглядом, Жан усмехнулся.
– Ну вот и отлично, – сказал Хорос. – Открой допросную и скажи этим двум бездельникам, Борда и Энво, чтобы они привели туда заключённых. Офицер, – он кивнул на Жана, – хочет с ними поговорить. Да, а потом, сними это, – он указал на портрет. Громко топнув ногой, Ракка отдал честь и вышел.
– Исполнительный малый, – охарактеризовал своего подчинённого Хорос, – далеко пойдёт…
– Если не пристрелят, – в тон ему ответил Жан. За время разговора он удобно устроился на подоконнике и, опустив автомат, обмотав левую кисть кожаным ремнем, молча водил по нему лезвием ножа.Митнут через пять зашёл Ракка, что-то сказал начальнику на местном языке. Хорос поднялся из-за стола:
– Я – к заключённым, – и вышел в коридор.
Тем временем, Ракка подошёл к стене, на которой висел портрет убитого президента. Жан с интересом наблюдал за ним. Щуплому сержанту не хватило ни роста, ни сил, чтобы аккуратно его снять: соскочив с крюка, тяжёлая рама накренилась и съехала вбок. Ракка потерял равновесие и оступился. Угол шкафа распорол холст с весёлым треском, после чего рама плавно спикировала на пол и с треском раскололась на несколько частей, стекло разлетелось на мелкие осколки. Ракка с ужасом смотрел на останки изображения диктатора Зангаро.
На шум вбежал Патрик. Увидев Жана невозмутимо сидящего на подоконнике, он опустил автомат и не к месту сказал:
– Скоро рассвет!
Жан посмотрел на часы – была половина шестого. То, что он увидел в застенке, поразило даже его. В нём стоял невыносимый, густой запах сваленных в кучу человеческих тел, заляпанных калом и грязью. Грязные белые кирпичи стен, чёрные решётки и глиняный пол шести пещеровидных камер были перепачканы кровью и экскрементами. Впервой из них находилось по трое или четверо абсолютно нагих заключённых. Они находились в ступоре или без сознания. В соседней камере кто-то ревел, кто-то рыдал. Жан вопросительно посмотрел на Хороса: тот пожал плечами: