Псы Вавилона - стр. 51
– Но ведь в потемках ничего не разберешь.
– Нынче полнолуние. Светло как днем. Если кто сунется, хоть как засечем.
– Так это если в дверь.
– А как же еще?
– Вампиры имеют обыкновение превращаться в летучих мышей.
– Чего?!
– Вы, Кузьма Иванович, хоть понимаете, с чем связываетесь?
– Как это?
– Ну, если действительно сюда ходит оживший мертвец. Это и не человек вовсе, а нежить, исчадие тьмы. Его из «нагана» не прикончишь.
– А как же тогда?
– Существуют различные методики…
– Методики-периодики… – передразнил Хохлов. – Вы что же, любезный, думаете, я с мальчонкой не справлюсь? Э-э, нет! Плохо знаете старого казачину Кузьку Хохла. Я таких орлов обламывал, какие вам и в дурном сне не привидятся. А тут пацан сопливый. И не нужно мне гутарить про мертвяков. Я их столько перевидал, что иному на десять жизней хватит. Сам, бывало, в «штаб Духонина» пачками отправлял. – Он зловеще усмехнулся. – Ладно, чего до поры базары разводить. Главное, увидеть его, а там посмотрим. А покель вертаемся назад. Я, как стемнеет, за вами забегу.
Часов в одиннадцать вечера Хохлов вновь появился. Дядя Костя к тому времени уже храпел, а Фужеров, дожидаясь милиционера, пытался читать при свете керосиновой лампы и все больше сожалел, что впутался в авантюру.
Дядя Костя пилил своего компаньона весь вечер. Каких только эпитетов – насмешливых, злых и вовсе бессмысленных вроде «рыцарь, лишенный наследства» – не было произнесено, однако Фужеров остался непоколебимым. Слово дворянина священно.
Поглумившись еще некоторое время, дядя Костя лег спать.
Хохлов высился на пороге, словно гранитная глыбища. Облаченный в брезентовую плащ-палатку до пят с наброшенным на голову капюшоном, он сам напоминал выходца с того света, пришедшего по чью-то грешную душу.
– Готов? – спросил он. Голос из-под капюшона звучал глухо и сумрачно.
Фужеров кивнул.
– Тогда вперед.
Они вышли на улицу. Сумерки сгущались, и Шанхай постепенно погружался во тьму. На редких поселковых фонарях горели тусклые лампочки, дневная жара спала, потянуло прохладой. Атмосфера в поселке менялась в зависимости от направления ветра. Если ветер дул со стороны завода, то над Шанхаем стоял тяжелый удушливый смрад промышленных выбросов, но в этот раз индустриальные ароматы перебивал исконный сельский дух: смесь запахов парного молока, навоза и свежей травы.
– Шагайте за мной, тютелька в тютельку, – сказал Хохлов, – а то сверзитесь в буерак. – Они вышли на зады и двинулись вдоль заборов. Милиционер шел медленно, по-медвежьи переваливаясь, но при этом так легко, словно и не было в этом мужичине шести пудов веса. Фужеров, напротив, двигался как-то неуверенно, поминутно спотыкаясь, а один раз и вовсе чуть не упал, не подхвати его вовремя обернувшийся Хохлов.