Психология переживания - стр. 18

Но почему, собственно, необходимо это умение? Почему утешение, совет и практическое содействие не совсем то (а часто и совсем не то), чем психолог может помочь пациенту в преодолении кризиса?

Утешению, как мы наблюдаем его в обыденной жизни, почти всегда свойственны нетерпеливость, поверхностность, манипулятивность. Утешение торопится переменить плохое состояние на хорошее, не заботясь о том, насколько обеспечена эта перемена реальными, глубинными изменениями, насколько оно надежно, устранены ли причины плохого состояния. И потому утешение неразборчиво в средствах («Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало»), не хочет ждать пусть нескорого, но органичного человеку выхода из болезненного состояния. Утешение не уважает боль, не хочет вникнуть в открываемую болью реальность, просто боится чужой боли. Нередко утешение связано с вполне понятным стремлением человека, утешив другого, избавиться самому от тяготы сострадательного присутствия в чужой беде.

Не менее опасностей для психологической помощи таит в себе и совет. Житейские советы, которых ждет пациент, впервые пришедший на психологическую консультацию, большей частью просто бесполезны или даже вредны для него, способствуя бессознательному стремлению снять с себя ответственность за свою собственную жизнь. Психолог вообще не специалист по житейским советам, полученное им образование отнюдь не совпадает с обретением мудрости, и, стало быть, факт наличия диплома не дает ему морального права выдавать конкретные рекомендации, как поступить в той или иной жизненной ситуации. И еще: прежде чем обратиться к психологу, пациент обычно уже обдумал все возможные пути выхода из затруднительного положения и нашел их неудовлетворительными. Нет оснований полагать, что, обсуждая с пациентом в той же плоскости его жизненную ситуацию, психолог сумеет найти не замеченный им выход. Сам факт такого обсуждения поддерживает в пациенте нереалистические надежды на то, что психолог может решить за него жизненные проблемы, а почти неизбежная неудача ударяет по авторитету психолога, уменьшая шансы на конечный успех его дела, не говоря уже о том, что пациент зачастую испытывает нездоровое удовлетворение от выигранной у психолога «игры», описанной Э. Берном (Berne, 1966) под названием «Почему бы вам не… – Да, но…» И, наконец, третья из возможных непосредственных этических реакций на беду другого человека – практическая помощь ему – не может входить в арсенал профессионально-психологических действий просто потому, что психолог при всем желании не в состоянии улучшить его материальное или социальное положение, исправить внешность или вернуть утраченного близкого человека, то есть не способен воздействовать на внешний, бытийный аспект его проблем.