Психология и физиология. Союз или конфронтация? Исторические очерки - стр. 62
И. М. Сеченов называет мозг «органом психического». Вместе с тем ему принадлежит и высказывание о том, что психические явления, которые «выражаются сознательностью», относятся к «непроницаемой тайне». Проявления мозговой деятельности сводились исключительно к мышечному движению (в том числе такие сложные, как вдохновение, насмешка, радость). Психическое представлялось в виде «черного ящика»: если знать о начале и конце деятельности, то можно получить правильное представление о работе «машины»… Страсти (великодушие, сострадание, т. е. наиболее сложные «личностные» явления) – это усиленные рефлексы. Причина любого поступка – не мысль, а «внешнее чувственное возбуждение», без которого никакая мысль невозможна.
[Коржова, 2004, с. 115, 118].
Представления И. М. Сеченова о физиологических механизмах психической деятельности можно разделить на два периода. Первый связан с написанием им «Рефлексов головного мозга». При том уровне развития физиологии и психологии, который был во времена Сеченова, большим его достижением была просто постановка вопроса о возможности внешней обусловленности поведения человека. Он существенно обогатил представление о рефлексе, включив в его среднее звено психику. Начало рефлекторного акта он связывал не только с внешними раздражителями, но и с образами (представлениями). Он обратил внимание на то, что имеются физиологические механизмы, усиливающие и ослабляющие (затормаживающие) рефлекторные реакции. И все же настойчивая привязка им произвольных психических актов и поведения человека к понятию «чистого» рефлекса представляется излишним упрощением. Ведь «чистые» рефлексы характеризуются, с точки зрения морфологии, трехчленностью, а с точки зрения характера осуществления – автоматизмом.
Рассматривая выдвинутые И. М. Сеченовым механизмы поведения человека с позиций современного уровня наших знаний, логичнее было бы, очевидно, отождествлять их не с рефлексами, а с рефлекторным принципом произвольного поведения человека, механизм управления которым хотя внешне и напоминает рефлекторную дугу, но по структуре гораздо сложнее. Поэтому многие произвольные действия и поступки человека являются не рефлексами в истинном смысле (которые носят машинообразный, «роковой», как писал Сеченов, характер), а рефлексоподобными актами.
На моей памяти, когда я был молодым студентом, философские работы Сеченова, так сказать, извинялись ему ради того, что он такой большой ученый с такими крупными плодами в нашей науке. Если он и позволяет себе некоторые сомнительные экскурсии в философских вопросах, то это можно извинить ему. Это доброе, конечно, отношение свидетельствует во всяком случае об уважении, которое заслужено Иваном Михайловичем. Но, может быть, еще интереснее, что в последующие годы то, что было когда-то наброском под мастерской рукой Ивана Михайловича, оказывалось широким конкретным полем новых наглядных фактов. Как только люди направляли в эту сторону свои думы, так и убеждались в плодотворности многих предвидений Сеченова.