Психология до «психологии». От Античности до Нового времени - стр. 3
Юм
Смерть догмы это рождение реальности.
Кант
Предисловие
Книга, которую Вы держите в руках, представляет собой расшифрованную и обработанную запись первых пятнадцати лекций курса истории психологии. Не всегда, но достаточно часто, эта часть курса недооценивается как преподавателями, так и студентами. Ее проходят скорее «для общей грамотности», спеша перейти к более близким к нам по времени авторам и научным концепциям. Исходят при этом чаще всего или из предпосылки линейного прогресса познания: мы стоим «на плечах» тех, кто жил и работал до нас, и потому даже если среди них встречались настоящие «гиганты», а сами мы – «карлики», с их плеч мы видим больше, чем видели они; – или из предпосылки радикальной инаковости прошлого по отношению к настоящему: мы не можем думать так, как думали в то время, их жизнь не может стать нашей плотью и кровью, их вопросы – не наши вопросы, их ответы – не наши ответы. В обоих случаях, что важно, совершенно не предполагается, что авторы прошлого способны научить нас чему-то такому, что было бы по-настоящему важным и новым для нас.
Однако стоит нам задуматься о том, как совершались решающие шаги и происходили крупные прорывы в европейской мысли, как мы обнаруживаем совсем иную картину. Мы видим, что каждый такой шаг и прорыв был так или иначе связан с новым открытием прошлого. Итальянские гуманисты ищут «возродить» Античность, Лютер – вернуться к чистоте раннего христианства, классицизм XVIII века хочет отвечать античным образцам эстетического, а романтики дают иной взгляд на Античность и «открывают» средневековую литературу и Шекспира, Дильтей желает дать «обновленное понимание» романтической мысли Шлейермахера, неокантианцы обращаются к Канту, а Хайдеггер радикально новым образом прочитывает Аристотеля, Платона, досократиков, выстраивая свою мысль в постоянном философском разговоре с «греками». Примеры можно было бы продолжать еще долго.
Эти примеры показывают важную вещь: человеческая мысль, даже «овеществившаяся» в текстах, живет в разговоре, и каждый новый разговор дает ей раскрыться в новых гранях, зазвучать так, как до того она не звучала. Оставаясь самим собой, мыслитель прошлого вступает в разговор с новыми собеседниками, и тут оказывается, что и им он может помочь понять что-то для них важное.
Собственно, и чтение курса истории психологии было всегда для меня попыткой разговора с теми удивительными мыслителями, о которых идет речь в курсе, попыткой, в которой я никак не могу претендовать ни на какое преимущество по отношению к ним – ни в знании, ни в глубокомыслии, ни в серьезности, ни в чем-либо ином, – но являюсь лишь скромным слушателем, реплики которого, даже тогда, когда они имеют вид полемических, по сути являются вопросами к говорящим, поставленными для того, чтобы попытаться лучше понять и их, и «сами вещи», о которых они говорят.