Психика и жизнь. Внушение - стр. 2

Наиболее видным представителем спиритуалистического воззрения этого вида был Лейбниц, по учению которого душа, как монада, представляется несравненно выше других подчиненных ей монад тела.

Что касается отношения души к телу, то из спиритуалистов более всех занимался этим вопросом Гербарт. Последний так же, как и Лейбниц, допускал, что душа между другими простыми сущностями занимает главное место. При этом все явления внешнего мира он объяснял взаимодействием простых сущностей, из которых каждая стремится к самосохранению, но способна в то же время влиять на другие сущности. Таким образом, и душа, по его взгляду, стремится к самосохранению, но другие монады влияют на нее, результатом чего и возникают представления. Из отношений же между последними Гербарт выводил все явления нашего внутреннего мира.

Так как душа по этому взгляду представляется неделимой сущностью, то нетрудно представить себе, почему под влиянием этого учения возникла мысль, что душа должна помещаться в какой-либо одной точке мозга, собирающей в себя отовсюду мозговые волокна, при посредстве которых она и получает возбуждения с периферии тела. За такую точку странным образом признавалась одно время, согласно учению Картезия, шишковидная железа (gl. pinealis), а в другое время – мозговой придаток, или мокротная железа (gl. pituitaria).

Так как, однако, этот взгляд оказался в полном противоречии с позднейшими анатомическими и физиологическими данными, то затем был выработан не менее странный взгляд, по которому душа, смотря по надобности, переходит с одного места в другое и, таким образом, участвует в различных процессах, совершающихся в той или другой части мозга.

Кант признавал некоторые понятия как данные нам, составляющие неотъемлемую принадлежность нашего ума или трансцендентальными, и из соединения этих понятий выводил другие отвлеченные понятия.

Хотя сам Кант и не может считаться представителем спиритуализма в строгом смысле слова, тем не менее некоторые из его учеников, как Фихте, выводивший «не я», или объект мысли, из природы «я», или субъекта, и Гегель, отождествлявший мышление и бытие, суть чистые спиритуалисты. Под влиянием этих именно философов спиритуалистическое учение достигло своего апогея, развившись до той степени, когда умозрение не только перестало черпать свой материал из данных наблюдения и опыта, но и все факты, почерпнутые из наблюдения или опыта, стали считаться совершенно ненужным балластом, который только вредит умозрению и, следовательно, затрудняет правильное понимание вещей.