Психея. Забвение - стр. 18
– Красавица, ты уверенна, что не хочешь попробовать чимичанга или энчилада? – спрашивает мужчина, надевая перчатки на руки, и тянется к еде в закрытой термос сумке.
– Что я должна выбрать? – Оглядываюсь на Эрнесто, взмахивающего рукой в сторону машины. – Что это значит?
– Бери все, если ты не съешь, я тебе помогу. Кажется что-то с машиной. – Он протягивает продавцу деньги, бегло говоря по-мексикански, и уходит.
Мужчина еще более заинтересованно рассматривает меня, упаковывая еду. Я притопываю ногой в такт тихой мелодии, раздающейся где-то поблизости.
– Эрнандес решил жениться? – Он передает мне бумажный пакет, засовывая сверху множество салфеток, я чуть не роняю все на пол. Если бы не он, сейчас пришлось бы выкинуть все. – Он всегда страдал малинчизмом.
– Чем? – растеряно произношу я.
– Мы любим иностранок, вы новая кровь. Красивые, интересные, как деликатес. Жениться на иностранке очень престижно. «Малинчизм», что значит «любовь ко всему иностранному». Эрнесто много путешествовал и не удивительно, что привез тебя, – объясняется мужчина, вводя меня в еще больший ступор.
– Вы ошибаетесь. – Я вспоминаю слова отца, он говорил, что бесполезно доказывать кому-то свое мнение, если уже сделаны выводы. Смолчать – значит не согласиться, но и не слыть лгуном. Пусть человек сам решает, как ему удобнее. – Грасияс, – благодарю продавца и направляюсь к Эрнесто, копающемуся под капотом машины.
Когда я подхожу ближе и вижу темную рубашку, с закатанными до локтя рукавами, мир будто застывает. Профиль, который будет появляться перед моими глазами вечность: серые глаза и туманный мир, скрытый за ними… Все напоминает о нем, и я не знаю, это мое проклятие или счастье встретить его однажды.
– Ты сейчас уронишь наш обед, – до меня доносится чужой голос, и я выныриваю из своих грез, крепче вцепившись в пакет. – Теперь еще и чили выдавишь, я не люблю облизывать пакеты, а ты?
Эрнесто громко захлопывает капот, вытирает руки об маслинную тряпку, обходит машину и засовывает ее в дверной карман. Тянется к ключу зажигания и прокручивает, некоторое время слышится характерный треск, будто внутри стучат трещотки, ударяясь друг о друга. И ничего. Я осматриваю людей, с интересом наблюдающих за нами, моя скованность и некоторое время, проведенное с ограниченным количеством людей, заставляют мои ладони жутко потеть. Мужчина возвращается ко мне и вытаскивает с силой сжатый пакет из моих крепких объятий.
– Нам придется прогуляться. – Он становится так, чтобы я смотрела только на него, перекрывая для меня местных жителей. – У тебя не получится здесь закрыться и исчезнуть. И не стоит этого делать. Ты рядом со мной, и я тебе обещаю, что ничего не случится. Доверься мне.