Пси - стр. 19
– Почти сразу, как тебя арестовали. Я испугалась. Что мне было еще делать? Все разбежались, бросили меня. А там сказали, амнистия для тех, кто придет сам. У меня мама сердечница, она бы не пережила, если бы меня в лагерь. Что я должна была делать? Что?!
– Я все понимаю.
– Ничего ты не понимаешь! Тебя выворачивает наизнанку, а помочь некому. Все друзья разбегаются, как от чумы. Сестра трубку бросала, когда я звонила. Я спать не могла – ждала, когда за мной придут. Соседи здороваются, а я думаю, настучали они уже в комитет или нет? Работу бросила, хари видеть их не могла. Жила, не знаю на что. А вы смылись, все!
– Я был в лагере, Хель. При всем желании не мог бы помочь.
– Другие были! Но вы же богоизбранные, вам помочь – что себе руку отгрызть. Суки!
Хельга сорвалась на крик, впадая в истерику. Рот ее скривился, руки сжались в кулаки. Она готова была броситься на мужчину. Избить, искалечить, растоптать.
– Ты бросил меня! Это я тебя спасала, когда тебе было плохо. А ты бросил!
Стакан с водой стоял рядом, и Андрей, не раздумывая, плеснул в лицо Хельги.
– Успокойся.
Она разрыдалась, уткнувшись лицом в ладони. Плач был похож на глухое карканье.
Андрей взял кухонное полотенце и подошел к ней. Вытер слезы и воду с рук, лица, шеи.
– Ну. Не надо. Все прошло.
Хельга вдруг обняла его, уткнулась лицом в живот. И принялась неразборчиво причитать.
– Они меня бросили! Представляешь? Только заметили, что со мной не так – разбежались, как крысы. Я звонила, ходила, никто даже разговаривать не хотел. На другую сторону дороги переходили, гады. А как «надела браслет», понабежали. Стали называть гуру, в глаза заглядывать. Чуть не молились, сволочи. Я их всех выгнала. Не хочу видеть. Иуды.
Рыдания не стихали. Андрей чувствовал, на животе футболка становится мокрой от слез. Он автоматически гладил ее по голове и чувствовал, как нарастает боль в голове. Разбуженная близостью «холодной» пси-масса ворочалась, пузырилась, разрывая виски тупыми ударами.
Рыдания прекратились. Хельга отстранилась и посмотрела на него снизу вверх. С тоской и болью. В распахнувшемся халате Андрей увидел ее грудь. Темные маленькие соски, родинка справа. Никакого желания не возникло. Только раздражение и усталость.
– Я сейчас.
Запахнувшись, женщина вышла из кухни.
Вернулась она нескоро. Андрей успел сварить кофе, снова накурить на маленькой кухне и окончательно впасть в мрачное настроение.
– Сделать тебе яичницу?
– Давай.
Зашипело масло на сковородке. Было видно, как Хельга делает вид, будто ничего не произошло. Она затянула веселую песенку, но радость в голосе звучала фальшиво.