Псевдоним «Эльза» - стр. 29

– Конечно, – прошептала она. – Твоя лошадь в яблоках всегда обгоняла мою. А ещё эти перья на шляпе! Они цеплялись за ветки и очень мне докучали. Зина знает, что мне предстоит ещё одна операция? – спросила, чуть помедлив. – Ты написал ей?

– Я не счёл себя вправе, – ответил он. – Ты сама это сделаешь, если сочтёшь нужным. Ты хочешь, чтобы она приехала из Парижа? Я это устрою.

– Мне было бы не так одиноко, – призналась она. – Её бесконечные рассказы о Набокове, об их ссорах с Верой, о жизни русской эмиграции во Франции, я частенько уставала прежде от её болтовни, но в тяжёлую минуту это хороший способ отвлечься. Не думать о страшном. А мне страшно, Густав. Меня пугает то, что должно произойти.

– Но и так как есть, продолжать нельзя, – возразил он. – Тебе становится всё хуже с каждым днем. Это кончится очень плохо. Надо попытаться ещё раз, Маша. Напиши Зине. Я позабочусь, чтобы письмо доставили быстро. Пусть приедет. Её встретят и разместят. Да, княжна Зинаида Борисовна – шумная особа, но если она будет с тобой, мне и самому будет спокойнее. Сейчас много дел в Совете обороны. Я смогу больше заниматься делами, а Зина будет сообщать мне всё важное, что происходит с тобой, – заключил он.

– Ты надеешься на Гитлера? Как можно! Он же социалист, – достав платок, Маша вытерла слёзы с глаз.

– Да, ты права, к сожалению, власть в Германии сейчас принадлежит национал-социалистам. – Маннергейм отошел к камину и сел в кресло напротив, погладив Магду по спине. – Но сохранились круги, которые придерживаются вполне буржуазных взглядов, Геринг имеет с ними связи, и именно эти круги оказывают нам содействие. Это и крупные промышленники, и банкиры, они никуда не делись, социалисты вынуждены считаться с их интересами. Внутренний террор, который произвёл в своей стране Сталин, Германии, по счастью, не грозит, и это даёт нам надежду. Но основные наши союзники – это демократии, конечно. Нейтральные страны. Швеция. Монархии. Англия, в первую очередь. Я думаю, они окажут нам прямую поддержку. Тем более сейчас, когда после заключения пакта с Советами и вторжения Германии в Польшу, Англия официально вступила в войну.

– Мне страшно, Густав, – призналась она, опустив голову. – Я уже как-то привыкла к такому убогому существованию, смирилась. Сломалась, возможно. Я не чувствую в себе сил на решительный шаг, я боюсь, я не справлюсь.

– Ты справишься, – он встал и подошёл к ней, с нежностью обнял за плечи. – Мы вместе справимся. Я уверяю тебя. Бог поможет.

– Хотелось бы, – прошептала она. – Я так давно не была в церкви, не ходила на службу. Наверное, он сильно на меня обижен.