Прыжок Волка - стр. 20
– Рота, рассредоточиться. Интервал два метра. Второй взвод − огонь!
– Первый взвод налево, за мной.
– Второй взвод − огонь!
– Третий взвод направо, за мной.
«Монстр» тут же показал свои клыки и когти, а вместо глаз у него были десятки прицелов ночного видения. Осветительные ракеты вспороли темноту ночи, помогая Луне. Стежки трассеров вышивали ночное небо рисунком боя. Вновь тяжело заухали гранатометы и с шипеньем в цель ушли противотанковые ракеты, выпущенные с «Метисов». В ночном бою самое главное знать, где противник, не проворонить его какой-нибудь обходной маневр, в результате которого неожиданно в тебя ударит разящий свинец с флангов или еще хуже − с тыла. Поэтому − не жалеть осветительных ракет, во все стороны − боевые дозоры. И молотить, молотить и молотить по врагу. Словом, е…ть и фамилии не спрашивать!
… А тогда Андрея тоже окружала темнота. Да, Бог оказался непревзойденным режиссером. Опущенный для Андрея занавес около Матеи, оказалось, отнюдь не означал окончания пьесы. Это всего лишь было окончание очередного акта. Пьеса продолжалась! Только поменялись декорации. Существенно поменялись. И новой главной и единственной декорацией явилась темнота. Только не такая, как сейчас, красиво расчерченная трассерами, подсвеченная подвешенными люстрами осветительных ракет, большой люстрой Луны и где-то спрятавшимися на задворках звездами. Нет, темнота вокруг десантного бота была абсолютной. Абсолютная темнота и пульсирующая красная предупреждающая точка на внутренней стороне щитка шлема − кислорода осталось на десять минут.
«Господи, если Ты только для того, чтобы я еще с недельку помучился и, в конце концов, задохнулся, не убил меня сразу, а перебросил на сотни тысяч световых лет черте куда, то я… то я просто в восторге от Тебя. Не полениться и проделать такую трудоемкую работу ради моей скромной персоны. Эх, жаль только, что так и не узнаю, что сталось с Матеей, со всеми фролами, с Эльдирой, с моим еще не рожденным ребенком… А может и лучше, что не узнаю? Что крокам мешает изготовить еще одну такую бомбу и, в конце концов, добить слабую цивилизацию? − Андрей даже застонал и затряс головой, отгоняя страшное видение − проваливающаяся в гиперпространственную бездну Матея. Красивая, зелено-голубая планета населенная десятью миллиардами людей. Бр-р-р, только не это. − И где в это время будет Эльдира, а значит и мой ребенок? Если на планете, то все… лучше не думать. А если на звездолете? Тогда у нее появляется шанс. Даже большой шанс. Я думаю, человский генерал найдет место для своей подружки у себя на родине», − закупоренный в своем десантном боте, лучше, чем в любой, самой надежнейшей тюрьме, мужчина застонал. Обыкновенная эгоистичная мысль, выплеснутая из глубин подсознания, словно черная смрадная жижа из гнилого болота, заполнила собой весь мозг. Он через несколько минут погибнет, задохнется в страшных конвульсиях и даже труп его, очевидно, никогда не обретет покой, а будет бесконечно находиться тут, где нет света, где вечно царит тьма и ты ничего не значишь, так как даже веса у тебя тоже нет. А они, Эльдира и Виргул будут наслаждаться жизнью, наслаждаться друг другом и невесомость для них будет высшей точкой блаженства, пиком обладания друг другом.