Размер шрифта
-
+

Прыжок над бездной - стр. 11

Задумчиво глядя на пузырьки, плывущие по воде, Сережа сказал:

– Дождь и солнце. Разве так бывает?

– Такой дождь называют цыганским, – произнес отец.

– Почему?

– «Цыганский дождик – плач сквозь смех, цыганский дождик – смех сквозь слезы», – вместо ответа продекламировал Александр Христофорович.

Они немного помолчали, глядя на неподвижные поплавки.

– Опять ночью не спал? – нарушил тишину Сережа.

– Не спится, сынок, – виновато произнес Чайкин и поправил край плаща, с которого стекала вода.

– Сочинял снова?

– Нет, и не пишется мне, сын.

– Пап, я хотел тебя спросить: а про что ты пишешь? – задал Сережа вопрос, который очень интересовал его.

Мальчик знал о недавнем увлечении отца. Все свободное время – которого, правда, было совсем немного – он пропадал то в городском архиве, то в библиотеке, разыскивал какие-то исторические документы.

Кроме Сергея, об этом тайном увлечении знали еще несколько друзей отца.

– Повесть пишу, сынок.

– О чем?

– Про предков наших. Как они жили-поживали, как с врагом сражались, который напал на землю Русскую.

– И много написал?

– Первую главу. Как-нибудь вечерком соберемся, почитаю, – улыбнулся отец.

– Сегодня?

– Посмотрим.

Дождь усилился. Капли его дружно барабанили по прорезиненной ткани плаща, вода невесть как просачивалась внутрь.

– Зря я послушал тебя, непоседу, – проворчал отец. – Сидели бы сейчас дома, в тепле, чаек попивали да в шахматы играли. Чего еще человеку нужно в выходной?

– Да еще ругань из кухни и коридора слушали, – в тон отцу добавил мальчик.

– Тесно пока живем, верно говоришь, – согласился Чайкин. – Но это временно. Ты уже большой, книжки, газеты читаешь, сам должен понимать.

Издалека послышалось гудение, звук постепенно приближался.

– Самолет! – воскликнул Сережа и, выскочив из-под плаща, помчался по откосу, размахивая руками, словно пилот мог увидеть его.

– Простудишься, ступай назад, – крикнул отец.

– Папа, это же твой «Фарман», – сказал Сережа, остановившись. Оба проводили самолет взглядом, пока он не нырнул в ближайшую тучу.

Мальчик вернулся в укрытие.

– Пап, а когда ты теперь снова будешь с парашютом прыгать? – спросил он, усаживаясь поудобнее.

– Думаю, на днях.

– Позовешь меня?

– Конечно.

Июньский дождик наконец-то пошел на убыль. Чистые голубые проемы среди облаков становились все больше, а сами облака истончались, и солнце безжалостно расправлялось с их остатками.

– Пап, нам в школе говорили, что землю окутывает воздушная оболочка, и высота ее несколько сот километров.

– И что?

– Ты же сам говорил, что аэропланы могут летать в воздушной среде, – продолжал Сережа. – Почему же «Фарман» так низко летает?

Страница 11