Прятки по-взрослому. Выживает умнейший - стр. 33
Повисла ощутимая физически тишина. Наконец следователь сорвавшимся на фальцет голоском выдохнул:
– Не понял…
– Что непонятного? Вы же в меня так вцепитесь…. Скажите, Владимир Ильич, – обратился он к Миленину, – моя виновность вами с самого начала была предусмотрена? Только честно.
Миленин пожал плечами, сдавленным голосом сказал:
– Как рабочая версия. Один из вероятных вариантов. Наравне с полтергейстом, сектой Муна…. В жизни все бывает.
– А сейчас вы что об этом думаете?
– Ничего не думаю, – неожиданно грубо обрезал Миленин, – следствие только началось. Может, вы не инженер вовсе, а маньяк-гастролер…, у вас, может, в каждом городе по такой квартирке, с трупом на койке…. И нечего нам на совесть давить. Я, между прочим, ко вчерашнему идиотизму никакого отношения не имею. Сам узнал про арест через полчаса после того, как вас увезли. И про остальное тоже…
– И какой из этого вывод? Могу домой идти? Или мой дом – тюрьма?
– Принято решение о вашем задержании на время следствия, – торопливо сказал Рогулин, – будете содержаться в следственном изоляторе.
– Задержание с содержанием, – одними губами усмехнулся Глебов, – чтобы все время под рукой был? Понимаю.
– Обычное дело, – впервые подал голос эксперт, – а то некоторые злодеи в бега сорваться норовят, отчетность по раскрываемости поганят. Или того хуже – свидетелей злодейства режут, в результате – новое злодейство и никаких свидетелей. Очень полезная мера, причем не высшая…
– Для злодеев – может быть, а как дело с невиновными обстоит?
– Разберемся, извинимся, отпустим…. Справку на работу дадим, чтоб за прогулы не уволили.
– Большое спасибо…. Так что со мной делать будем? Что предложите? Что вам-то надо?
Следователь несколько раз открыл и закрыл рот, так и не решаясь сказать главное. Миленин тоже явно не желал озвучивать желание следствия. Адвокат сидел с лицом невинного младенца. Виталик вздохнул и рубанул правду-матку:
– Пиши, Иваныч, явку с повинной, блин…. Посидишь в сизо, может, новые факты появятся…
Как ни был Глебов готов к такому предложению, все равно внутри что-то оборвалось, свет в глазах на мгновение потемнел, во рту появился привкус ржавого железа.
Все-таки таилась в душе робкая надежда на лучший исход…. Глебов медленно обводил взглядом присутствующих, чувствуя, как лютая обида заволакивает разум.
Прошла минута, другая. Сердце Глебова так и не остановилось, значит, надо жить дальше. А то, что вокруг одни враги – теперь даже и не оспаривается…
– Ладно. Вы мне, я – вам, – услышал Андрей собственный голос и удивился его ровному звучанию, – для начала наручники снимите. Руки совсем затекли.