Пряник с черной икрой - стр. 11

– В чем проблема? – поинтересовался Макс, когда мы начали спускаться по лестнице.

– Сейчас сами увидите, – пообещал наш спутник и открыл дверь. – Проходите прямо в спальню.

Мы с Максом пошли за сыном Реутовой и оказались в комнате, где мечтает жить… каждая пятилетняя девочка. Интерьер был выдержан в розовых тонах: занавески, стены, ковер, мебель. Даже потолок был цвета только что вымытого с шампунем поросенка. На огромной кровати в горе подушек лежала Надежда Владимировна, одетая в пижаму, которой могла бы позавидовать Барби: сплошные кружева, рюши, воланы и стразы.

Вульф приблизился к ложу, вгляделся в лицо женщины и со вздохом обернулся.

– Простите, но тут мы вам не поможем. Необходимо вызвать полицию – ваша мать мертва. Единственное, что я могу, это попросить приехать Олега Михайловича Фокина. Он мой друг, человек опытный, не склонный к принятию скорых решений.

– Очень вам благодарен, – кивнул Сергей. – Но ведь ничего не изменится, если мы сначала немного поговорим?

Я молча слушала Каменева и понимала: его мать не была для него близким человеком. Не похоже, чтобы он испытывал большое горе. Обычно родственники самоубийц ведут себя иначе.

Почему я решила, что Надежда Владимировна приняла решение самостоятельно уйти из жизни? На тумбочке лежала упаковка снотворного, рядом несколько пустых блистеров, и стояла бутылка из-под минералки. В комнате царил порядок. На лице, шее, руках покойной не видно царапин, ран или каких-либо других следов борьбы. Дорогое ночное одеяние… Большинство женщин, даже расставаясь с жизнью, хотят выглядеть красиво.

– На первый взгляд это очень похоже на суицид, – сказал Макс, – но нередко бывает, когда посмотришь второй раз, понимаешь, что ошибся.

– У вас есть перчатки? – спросил Каменев.

– Конечно. Но до прихода экспертов что-либо трогать нельзя, – предупредил Вульф.

Каменев потер лоб ладонью.

– Мои «пальчики» здесь повсюду, я же сын, приходил к матери регулярно. Давайте кое-что покажу, а потом объясню, чего я от вас хочу.

– Хорошо, – согласился Макс после секундного колебания.

Мы снова двинулись по коридору и вошли в темное помещение. Сергей Петрович щелкнул выключателем и пояснил:

– Это мамин офис.

– Кабинет? – удивилась я, осматривая большой стол с дорогим компьютером и стенные шкафы с непрозрачными дверцами. – Я думала, что Надежда Владимировна пенсионерка. Она часто гуляла во дворе, разговаривала в основном о своей собаке, о кулинарии, сериалах. Простите, не хочу вас расстроить, но госпожа Реутова никогда не упоминала ни о сыне, ни о внуках. Хотя бедной пенсионерке не под силу оплатить «коммуналку» в нашем доме.