Прямо под сердцем - стр. 6
– Нет, – язык с трудом ворочается, – не мне. Ему.
Врач окончательно теряет связь с реальностью и ручка выпадает из руки.
– Ребенку? Вы спрашиваете, будет ли больно ребенку?
Я осторожно киваю, но его тон меня немного пугает.
– Нет, Полина Романовна, нервные окончания плода еще не сформированы, он не может чувствовать боль и чувствовать вообще что-либо как минимум до двенадцати недель.
Мы долго молчим. Я пытаюсь понять, что делать дальше и как вообще сфокусировать взгляд перед собой, а врач внимательно смотрит.
– Полина Романовна, у вас все в порядке?
– Да… – услышь я свое «да» со стороны, никогда бы не поверила.
– Простите за бестактность, но я должен задать вам пару вопросов. Очень важных. От них зависит ваше здоровье. Вас изнасиловали?
– Нет.
– Вас кто-то принуждает избавиться от ребенка?
– Нет…
– Вам нужен психолог? Я могу пригласить нашего специалиста. Просто поговорить. Для женщины это непростое решение…
– Да просто сделайте уже! – рычу я, неожиданно даже для самой себя выйдя из ступора, и отворачиваюсь.
– Но вы не хотите.
– Какая разница? Ваша работа – делать, а не исполнять желания.
– «Не навреди» – вот моя работа, Полина Романовна. Не уверен, что если возьмусь за аборт, то не наврежу вам.
– Не возьметесь вы, найдется другой.
Со вздохом Павел откидывается на спинку кресла.
– Знаете, Полина. Вы не первая пациентка, которая пришла ко мне на прерывание беременности. И не первая, кому это решение далось непросто. Мой стаж – двадцать два года, десять из которых я провел в государственной медицине, семь – совмещая и вот уже пять лет работаю исключительно в частной. Это я к тому, что после нескольких тысяч процедур я научился отделять тех, кто принимает непростое решение сам от тех, кого это решение принять вынудили. Или от тех, кто до конца его так и не принял. Вы не хотите избавляться от ребенка. Вы к нему привязались. Вы едва не плачете и сидите передо мной, представляя всякие ужасы о том, как ему будет больно. Хотя умом понимаете, что это все ерунда.
– Просто гормоны. Я на все так реагирую.
Врач снова вздыхает.
– Ну хорошо. Не обижайтесь на меня, Полина Романовна, я обязан удостовериться. Если хотите, мы поменяем вам лечащего врача.
– Нет, все в порядке.
– Тогда проходите, пожалуйста, в процедурную. Я приглашу врача, чтобы подобрал препараты, думаю, обойдемся внутривенной седацией.
Он открывает дверь, ведущую в процедурную. Кажется, я не могу сдвинуться с места. Несмотря на чистоту, блеск и роскошь, кабинет передо мной кажется входом в преисподнюю.
– А если пациентка не хочет делать аборт? – медленно спрашиваю я. – Вы можете написать, что сделали и… не делать?