Прутский Декамерон-2, или Бар на колесах - стр. 31
К семи утра начинали подходить работяги, направлявшиеся на предприятия – стройки, в мастерские и цеха, к станкам, дорожным машинам, кранам и другим всевозможным механизмам. Это были путейцы, дорожники, монтажники, токари, слесари, сварщики и т. д., – то есть, короче говоря, рядовые строители коммунизма. Эти пили на месте и (или) брали с собой – требуя налить в бутылку, банку, в каску, во фляжку, термос, в полиэтиленовый пакет и т. п., а некоторые брали сразу канистру – на бригаду.
К 8.30 поток страждущих ослабевал, почти сходя на нет, поэтому мы в 9.00 садились завтракать.
Следующие час-полтора к вагоном тянулись труженики среднего звена, или ИТР – учителя, прорабы, инженеры, техники и механики – с портфелями и дипломатами в руках, в костюмах и при галстуках: торопливо выпивая банку– Две, они, занюхав рукавом или вытащенной из кармана горбушкой, порой конфеткой, бывало, яблоком, стыдливо озираясь по сторонам, уходили, торопясь на рабочие места и тут же их место занимали другие. Но стыдиться здесь было некого – все сюда приходили по одному и тому же вопросу, у всех был один и тот же синдром, потому что в нашей стране – все равны, как того и добивается вот уже 65 лет родная наша Советская власть.
Женщин среди жаждущих похмелиться было немного – процентов 10–15 от общего числа, возраст в основном 30–45 лет, изредка, правда, приходили совсем молоденькие девицы, которых тут и называли-то ссыкухами – приходили они больше, думаю, из любопытства, чем из непреодолимого желания выпить.
К полудню к нам опять спешил рабочий люд – побаловать себя баночкой «к обеду» – для аппетита, а после 14 часов вновь наблюдалось некоторое затишье. В 16–17 трудящиеся возвращались с работы, – ну а после трудового дня, как они говорили, и «сам господь бог велел», поэтому пьянка возобновлялась с новой силой.
В 18–19 часов подтягивались опоздавшие и сомневающиеся – пить, или не пить – извечный русский, почти гамлетовский вопрос, а к 20.00 начинали подходить целые компании молодежи, которые, видимо, не представляли себе веселья без того чтобы не выпить вина. Следом за ними шли оптовики, которые, прикупив у нас 100–200 литров, в жилых районах ночью продавали его еще дороже, – это было самое горячее для нас время.
Общую «картину» правда, несколько портили алкаши-несуны, появлявшиеся у вагонов в любое, и чаще всего в «неурочное» время, из тех, что несли ворованное с производств, или же тянули из дома, причем тащили все подряд: часы всех марок – от песочных до напольных, метра в два высотой, но чаще, конечно же, наручные; новые обувь, одежду, ковры всех размеров и расцветок, золото – в изделиях и коронках, хрусталь, косметику, дефицитные лекарства; из продуктов – все, что только производилось во всех пятнадцати республиках нашей страны и завозилось в нее из-за бугра – стран социализма, Ближнего Востока, реже – Дальнего; а также – электроприборы и сантехнику отечественного производства; ну и напоследок – всякие запчасти – к чему угодно, хоть к космическим ракетам. Алкаши торговались, канючили, набивали своему товару цену, в итоге же все равно получали максимум 10 процентов от реальной стоимости, и при этом – никаких денег! – исключительно разбавленным вином.