Проза жизни - стр. 7

Одна мысль тяготила меня. В душе возникла неизъяснимая тяга к «нашей сестричке». Ждал ежеминутно, когда же она появится в дверях палаты! Её скромная улыбка так окрыляла, что я уже тщился сочинить стихи о тех страстях, что будоражили мою кровь. Однако корявые строчки пугали меня самого: «Да как же их складывают чёртовы поэты?». Так хотелось написать нечто выдающееся о мучивших страстях! Ведь я никогда не был так влюблён.

Уже на второй день после того, как попал в госпиталь, я уже кое-что знал о «нашей сестрички», как любовно называли её раненые. Местная, комсомолка; после ускоренных курсов медсестёр, девушку послали в госпиталь. Её чудесное имя, будто специально заставляло раненых солдат жить и воевать дальше – Надежда. Впрочем, по имени её мало кто называл.

Забот у медработников хватало. И, к моему сожалению, у Наденьки тоже. В школьные классы, ставшие палатами, прибывали всё новые и новые раненые. Постоянно проводились операции, врачи и медсёстры сбивались с ног, оказывая помощь.

Наденька забегала к нам ненадолго. Перевяжет, даст лекарства, поправит постель у тяжелораненых и выпорхнет прочь. При этом успевала каждому улыбнуться и сказать ласковое слово. Здоровенные мужики прямо-таки млели, когда она входила:

– О, солнышко явилось!

А я… Я потерял голову. Мне чудилось, что, входя, Наденька тоже бросает на меня какой-то особенный взгляд. Однажды я его перехватил. Она, покраснев, сказала:

– Выздоравливайте быстрее, товарищ Новосельцев.

От этого пожелания захолонуло сердце. Я что-то хотел ответить. Но девушка уже ускользнула мимолётным виденьем.

***

Моя кровать находилась возле двери. И я караулил свою кралю часами, глядя в общий коридор. Буйное воображение рисовало, как мы с ней встречаемся в рядом расположенном саду, беседуем о будущей – когда обязательно одолеем врага! – жизни. Тогда я обязательно сделаю ей предложение. И Наденька, конечно, согласится. Не может быть иначе! Она же не зря задерживается у моей кровати больше, чем у других больных. И чаще улыбается мне. Или это так только мнится? Меня мучили бесконечные сомнения. Я ревновал девушку ко всем без исключения. И в душе иногда ругался: «Что она так долго возится с ним? Ведь он почти здоров! А с главврачом, о чём шушукается? Я же точно слышал, как она засмеялась!». Это было невыносимо.

Рана на боку почти затянулась. И я даже, вроде бы, рвался на фронт. Но перед тем готовился объясниться с Наденькой. Я видел, что она, и другие медработники недосыпают, потому старался её не сильно отвлекать.

Однако я должен был с ней поговорить. Чтобы после знать, что тебя кто-то ждёт в тылу, кто-то любит. Или?.. В любом случае казалось, что моя любовь позволит быстрее одолеть фашистов. Так хотелось, чтобы эти мерзкие фрицы передохли быстрее! Гитлера я собственными руками задушу, когда войдём в Берлин. Да, так и будет. А после мы с моей Наденькой пойдём в ЗАГС. И у нас будет по-настоящему советская «ячейка общества». Эх…