Провокатор. Загляни своим страхам в лицо - стр. 8
Глаза приятеля загорелись. Сергей отметил в них особый блеск, словно отражение сияния пойманной за хвост птицы счастья. Это правильное намерение перед «боем», однако всегда лучше быть начеку, пока не убедишься в своей победе.
Их излюбленный паб был типично мужским заведением. Все здесь было знакомо и не менялось годами, и именно это позволяло расслабиться. Все всегда было на своих местах. Разве что под Новый год появлялась на барной стойке захудалая елочка, на которую, чем ты старше, тем все больше наплевать! Без улучшений, сезонных обновлений и прочего рекламно-маркетингового апгрейда, суть коего – зло чистейшее. И авторы его, Вольский был в этом уверен, женщины!
Нет, Сергей не был женоненавистником. Если раньше он не воспринимал их всерьез или как ровню мужчине, то со временем понял ценность существования женщин в мире. Он признавал, что совсем без женщин мир был бы пресным. Но главным откровением трансформации его отношения к женщине было признание того, что она может быть не только матерью или любовницей. Она – человек с отличными от мужчины природными настройками и задачами. Вольский потратил немало времени, чтобы понять и принять цикличную женскую природу. Не будешь же ты ненавидеть Луну за то, что она то полная, то растущая, то торчит средь бела дня на небе? Ну, торчит и торчит. Это может нравиться, может раздражать, но ненавидеть – уже чересчур, зачем?
– Зачем? – уже в третий раз переспрашивал Сергея, отлетевшего в свои мысли, сосед-дружбан.
– Что «зачем»? – допивая темное, потинтересовался Сергей. Ему хотелось еще. Из трезвого завтра он уже проклинал себя за это слабовольное желание. Однако, чертыхаясь и ликуя, мысленно показывая себе завтрашнему «фак», он жестом велел официанту повторить.
– Зачем она каждый год меняет мебель в квартире? Я только привыкну, запомню, где у меня что лежит, бац – полное обнуление.
– Ну, дружище, радуйся, что она только мебель меняет, а если бы она просила каждый год новую квартиру? Прикинь, выходишь из офиса и не помнишь, куда ехать? – И оба покатились со смеху.
Сосед обнял Сергея за плечи.
– Серега! Вот умеешь ты, а? Вот ты сказал сейчас… вроде ничего научно-психотерапевтического, а я вдруг счастливым себя почувствовал. Вот как это ты, а? – Он снова захохотал и нетвердым шагом побрел к сортиру. Обилие риторических вопросов со стороны друга было верным признаком того, что пятничная туса подходила к концу.
Сергей жестом позвал официанта и попросил счет. Он еще улыбался, довольный собой-красавчиком, а внутри уже поднималась серо-буро-малиновая мерзость. Она заполняла изнутри живот и медленно подбиралась к горлу, чтобы давить, душить, злить.