Провокатор. Загляни своим страхам в лицо - стр. 2
Ни на один мой вопрос М. прямо не ответила, все ходит кругами. Зачем? Пытается сохранить лицо! Да, даже в кабинете психотерапевта. Виной тому воспитание, социум. Вот только проблему это решить не поможет. У кого она только не была! Все от нее отказались. Не могут найти причину. По всем показателям М. была здорова, как бык. Но троичный нерв – этот перекресток между руками, связывающими нас с другими, головой, способной раскритиковать и обесценить, и, наконец, телом, храмом возможностей и лишений, – скрутил ее так, что «никаких денег не жаль», «лишь бы помогло». Из подобных фраз легко можно было бы составить целый словарик самооправданий, позволяющих вывалить кучу денег какому-то «волшебнику» вместо того, чтобы жить с собой в искренних, честных отношениях.
Так, ладно! Надо с этим кончать. В принципе, стратегия ясна, ничего сложного.
Сергей Вольский многозначительно посмотрел на часы. И только тут клиентка очнулась! Заерзала, засуетилась, словно объявили отправление ее поезда. Максимально сосредоточилась, сконцентрировалась, чтобы не пропустить ни слова, сказанного доктором.
Вольский напустил на себя нарочито серьезный вид:
– Простой вопрос. Как вам эта боль мешает жить?
М. отпрянула назад, растерянно заморгала, недоуменно развела руками.
– Сергей, это же очевидно. Мне больно глотать! – тихо ответила она.
– Отлично, – кивнул Вольский. – А что именно вы никак не можете проглотить? Необязательно буквально. Где это было? Когда? Это может быть как ощущение… Как будто…
Его голос звучал так вкрадчиво, так значительно, словно от ответа на этот вопрос зависела ее жизнь. М. вдруг густо покраснела, смущенно опустила глаза. И тут же снова подняла их на Вольского. Ах, это сияние озарения, инсайта! Сергей знал его и любил. Для него это было чем-то сродни сообщению об одержанной победе или крупном выигрыше.
М. была потрясена. Зажав двумя руками рот, она качала головой из стороны в сторону. Будто говоря себе: «Так я и знала! Это мне даром не пройдет! Сама виновата». Она принимала приговор. Немой приговор, от которого до сего момента М. пряталась и уворачивалась. Пока не утопила его в бездне подсознания. А с ним и причину, по которой оказалась на скамье подсудимых собственной совести, привитой обществом морали или каких-то иных значимых ценностей, господствующих в ее голове.
М. долго не могла решиться, чтобы начать свой рассказ. Сергей молча налил в стакан воды. Поставил перед нею и напомнил:
– Время!
М. понимала, что если она не сделает это сейчас, то второго шанса у нее уже не будет, а куда идти за помощью после Вольского, идей уже не было. Она залпом осушила стакан воды и сдалась.