Провидец Энгельгардт - стр. 53

А настоящий кулак, процентщик, «ни земли, ни хозяйства, ни труда не любит, этот любит только деньги… У этого всё зиждется не на земле, не на хозяйстве, не на труде, а на капитале, которым он торгует, который раздает в долг под проценты. Его кумир – деньги, о приумножении которых он только и думает… Ясно, что для развития его деятельности важно, чтобы крестьяне были бедны, нуждались, должны были обращаться к нему за ссудами. Ему выгодно, чтобы крестьяне не занимались землёй, чтобы он пановал со своими деньгами… Он поддерживает всякие мечты, иллюзии, от него идут всякие слухи; он сознательно или бессознательно, не знаю, старается отвлечь крестьян от земли, от хозяйства, проповедуя, что «работа дураков любит», указывая на трудность земельного труда, на лёгкость отхожих промыслов, на выгодность заработков в Москве. Он, видимо, хотел бы, чтобы крестьяне не занимались землёй, хозяйством – с зажиточного земельного мужика кулаку взять нечего, – чтобы они, забросив землю, пользуясь хозяйством только как подспорьем, основали свою жизнь на лёгких городских заработках. Он, видимо, желал бы, чтобы крестьяне получали много денег, но жили бы со дня на день, «с базара», как говорится. Такой быт крестьян был бы ему на руку, потому что они чаще нуждались бы в перехвате денег и не имели бы той устойчивости, как земельные мужики. Молодые ребята уходили бы на заработки в Москву, привыкали бы там к беспечной жизни, к лёгким заработкам, к лёгкому отношению к деньгам – что их беречь! заработаем! – к кумачным рубашкам, гармоникам, чаям, отвыкали бы от тяжелого земледельческого быта, от сельских интересов, от всего, что мило селянину, что делает возможным его тяжёлый труд. Молодые ребята жили бы по Москвам, старики и бабы оставались в деревне, занимались бы хозяйством кое-как, рассчитывая на присылаемые молодёжью деньги. Кулаку всё это было бы на руку, потому что ему именно нужны люди денежные, но живущие изо дня в день, денег не берегущие, на хозяйство их не обращающие. Нужно платить подати – к кулаку, ребята из Москвы пришлют – отдадим. И кулак может давать деньги совершенно безопасно, потому что, когда пришлют из Москвы, он уже тут – «за тобой, брат, должок есть». За одолжение заплатят процент, да еще за уважение поработают денёк-другой – как не уважить человека, который вызволяет? А у него есть где поработать, даёт тоже в долг деньги помещикам, а те за процент либо лужок, либо лесу на избу, либо десятинку земли под лён: помещику это ничего не стоит, как мужику не стоит поработать денёк-другой».