Противостояние - стр. 203
– А что ты предлагаешь? Чтобы я положила его в гроб и поволокла на кладбище? Но, ради Бога, зачем? Он любил свой огород! И что тебе до этого? Твое-то какое дело?
Она расплакалась. Повернувшись, побежала на кухню, чуть не стукнувшись о передний бампер «кадиллака». Она знала, что Гарольд будет смотреть на ее покачивающиеся ягодицы, накапливая материал для того порнофильма, который постоянно прокручивался у него в голове, и это только прибавляло злости, грусти и слез.
Она захлопнула сетчатую дверь за своей спиной, подошла к раковине и выпила три стакана холодной воды слишком быстро, в результате чего серебряная иголка боли глубоко вонзилась ей в лоб. Изумленный желудок дернулся, и Фрэнни зависла над фаянсовой раковиной, сощурившись, размышляя, вырвет ее или нет. Через мгновение желудок сообщил ей, что примет холодную воду, во всяком случае, попытается.
– Фрэн? – донесся до нее неуверенный, тихий голос.
Она обернулась и увидела Гарольда, стоящего за сетчатой дверью, его руки болтались по бокам. Он выглядел озабоченным и несчастным, и Фрэн внезапно почувствовала к нему жалость. Гарольд Лаудер, разъезжающий по этому печальному, опустевшему городу в «кадиллаке» Роя Брэннигана, Гарольд Лаудер, который, возможно, за всю жизнь не был ни на одном свидании, Гарольд Лаудер, одержимый чувством, которое он сам, наверное, определял как вселенское презрение. К свиданиям, девушкам, друзьям – ко всему, в том числе, и это уж почти наверняка, к самому себе.
– Извини, Гарольд.
– Нет, не следовало мне ничего говорить. Послушай, если ты не против, я могу помочь.
– Спасибо, но лучше я все сделаю сама. Это…
– Это личное. Конечно, я понимаю.
Она могла достать свитер из шкафа на кухне, но, разумеется, он понял бы, зачем она это сделала, а ей не хотелось снова смущать его. Гарольд изо всех сил пытался вести себя хорошо, что отчасти напоминало попытки говорить на иностранном языке. Фрэнни вышла из дома, и мгновение они стояли рядом и смотрели на огород и на яму в обрамлении вырытой земли. А вокруг убаюкивающе «жужжал» день, словно ничего и не изменилось.
– Что ты собираешься делать? – спросила она Гарольда.
– Понятия не имею, – ответил он. – Знаешь… – Он запнулся.
– Что?
– Ну, мне трудно об этом говорить. Я не вхожу в число тех, кто пользуется всеобщей любовью в этом уголке Новой Англии. Сомневаюсь, что в этом городе мне поставят памятник, даже если я когда-нибудь стану знаменитым писателем, как в свое время мечтал. Между нами говоря, я верю, что стану стариком с бородой до пупа, прежде чем появится еще один знаменитый писатель.