Против течения - стр. 10
Марина очнулась в постели. Лёшка положил ладонь ей на лоб:
– Ну как ты?
– Ты… его… убил?
– Да жив он, жив! Промазал я. Его в психушку забрали, придурка.
– А как ты вошел? Я не слышала!
– Так дверь была открыта.
– Открыта! Это, наверно, я забыла захлопнуть, когда он ввалился!
– А что ты с ним церемонии разводила? Почему не остановила?
– На него не действует! Как хорошо, что ты раньше вернулся, господи, он же хотел…
– Ну ладно, ладно, все прошло.
– Лёш, а тебе… ничего не будет?
– Да за что, Марин? Успокойся, все хорошо.
– Чего хорошего-то! – И заплакала. – Это все я виновата…
– Чем ты виновата, не выдумывай.
– Не справилась…
– Ну перестань, перестань! Все кончилось, все хорошо, все живы.
Все кончилось, но все было не хорошо. Она-то думала, что все плохо из-за Засыпочкина. Оказалось – нет. Что-то другое. «Идем в одном направлении, но по разным сторонам улицы, – думала Марина. – А вдруг впереди перекресток? Я сверну направо, а он – налево». Она давно не пыталась что-то выведывать при помощи своего дара – пообещала однажды и слово держала, знала, ему не нравится. Так, ощущала мимоходом обрывки эмоций. И не разговаривали почти – все было некогда. Некогда! А с Алексеем что-то происходило, она чувствовала, но молчала, думала, может, сам расскажет. Потом увидела случайно в зеркале его лицо – с кем-то говорил по телефону – и похолодела: так сиял, так улыбался! Леший заметил ее и повернулся спиной. И вот, наконец, все узнала. Тоже, в общем, случайно. Или нет? Может, специально так сделал, чтобы поняла? Чтобы словами не объяснять. Зашла за чем-то в мастерскую – на мольберте стояла картина, узкий высокий холст. Подошла и… «Так вот оно что! – горько усмехнулась Марина. – Вот он зачем в Кострому ездил. Портрет писать, говорил. Что ж, хороший портрет написал».
Вошел Лёшка. Встал, ни слова не говоря. Марина расправила плечи, подняла голову и ледяным тоном произнесла:
– Красиво. Это Кира?
– Да.
– Выросла девочка.
И не могла больше смотреть на тянущееся ввысь, как стебелек, перламутровое обнаженное тело, юное, прекрасное и бесстыдное. Кира, одна из близняшек Валерии!
Марине стало так больно, что в глазах потемнело. Ушла в спальню, задернула все шторы, легла. Глаза закрыла, но все равно видела смеющееся бледное лицо, тонкую руку – не прикрывающую грудь, а словно выставляющую ее напоказ. «И как написал-то! Живой соблазн. Вот оно что. А я-то, дура, еще сама ему тогда рассказала: девочки в тебя влюблены!» – мучилась Марина.
Леший пришел, осторожно присел на краешек кровати:
– Марина…
– Что ты хочешь?
– Ты видела…