Против течения 3 - стр. 7
Хадар открыл глаза. Он лежал на кровати в своей спальне, за окном был день, и ветер теребил лёгкую штору. При попытке глубоко вдохнуть, грудь сдавило. В голове стоял тяжёлый навязчивый звон, который хотелось вытряхнуть. Хадар сел, спустил ноги на пол.
Последним, что он помнил, был клинок его собственного кинжала с полыхающими на нём отблесками факела. А ещё искажённое от ярости лицо Найры. Вот она заносит руки с зажатым в них кинжалом над Хадаром и бьёт. Грудь пронзает острая, ни с чем несравнимая боль. Снова удар и боль уже в животе. А потом мрак без проблесков и как будто шум волн, набегающих на берег...
Хадар медленно поднял рубаху, взглянул на свою грудь, уверенный, что увидит кровоточащие раны. Но увидел только татуировки. Кожа была гладкой, даже шрамов не осталось.
«Приснилось», — подумал он.
В тот же момент у него проявилось ощущение, будто кто-то стоит за левым плечом. Хадар обернулся — никого. Тем не менее, ощущение осталось, даже мурашки по левому плечу побежали.
— Кому-то пора в отпуск, — сказал себе Хадар и улыбнулся: что такое отпуск, в Азаре никто не знал. Все пахали, как проклятые, а потом тихо сдыхали, и на смену им приходили новые люди. А вот он, Хадар, соригинальничает и возьмёт отпуск. Только сперва решит вопрос с Тиредом. Потом прихватит Даяну и махнёт с ней на Большие Кочки. Дни и ночи напролёт они будут трахаться и гулять, гулять и трахаться. Он потянулся и тут же сморщился от боли в груди: в том месте, где во сне в неё вошёл кинжал. Что за хрень происходит, в конце концов?
«А как я вернулся домой из Башни?» — подумал он и понял, что не помнит.
Хадар постарался воссоздать в памяти последние события.
Он чётко помнил себя в Башне после допроса Найры. Чтобы получить признание в убийстве, пришлось напоить её соком щипры. Это лишало человека воли, он начинал верить во всё, что ему говорили. Мог даже признать, что убил, расчленил и съел собственную матушку. Хадар не любил использовать щипру, это было грубо и примитивно. Ему нравилось, когда преступник признавался в содеянном по своей воле. Но в случае с Найрой всё было иначе. Во-первых, она не убивала Магду; во-вторых, ВХЭ приказал получить признание быстро.
Вернувшись к свой кабинет, Хадар сел в кресло, закурил и пытался избавиться от недовольства собой и миром в целом.
— Я топор палача, — сказал он, тщательно проговаривая каждое слово. — Топор не спрашивает, на чью шею опустится, для него все шеи одинаковы.
Обычно такой тренинг помогал, но не сегодня.
Виной тому были слова начальника Рудника. С тех пор, как в провонявшей кровью и мочой пыточной Илий проклял его, Хадара не покидала тревога. Он старался заглушить её всеми возможными способами, но ничего не работало.