Против шерсти - стр. 9
Свободен четверг 15:00. Если ты тоже, встр в парке. Т.
Не забудь. С тебя лимонад и книга. Л.
Стажировка на 10 дней в какой-то дыре. Не хочу. Брр! Т.
Прочитала «Песни Мальдорора», странная книга. Принесу ее тебе, когда вернешься со стажировки. В парке в 15:00? Л.
В день, когда произошла эта история в бассейне, мы с Томом встретились в парке, и он показал мне свой новый мопед.
– Модель 82, – с гордостью объявил он. – Отец должен был починить его для меня, но у него никогда не ладилось с механизмами. А ведь это не так уж и сложно. Так что я все сделал сам. Крутой мопед, правда?
Я рассмеялась. Том прекрасно знал, что меня это не интересует. Я устроилась у него за спиной, и мы поехали в сторону озера.
Мы проехали через промышленный район. Полуголые стройные женщины с рекламных плакатов расхваливали йогурты, шины, потребительские кредиты. Я задумалась, есть ли в мире хоть одна девушка, которая хотела бы вот так прижиматься к автомобильной шине. Разве этого можно желать? Что за бред!
Город остался далеко позади. Ветерок, дующий в лицо, свежие осенние запахи, голубое небо, Том совсем близко от меня, я закрывала глаза от удовольствия. И, скажу честно, больше не вспоминала про Алексию. Все вылетело у меня из головы. Словно ночной кошмар, который я, проснувшись, забыла. Физрук успокоил класс с огромным трудом. Он кричал так громко, словно перед ним была стая бешеных собак, которых он пытался напугать, прежде чем они на него набросятся. Грубым голосом, в котором не слышно было ни ноты надежды. Он отправил всех по раздевалкам и завернул Алексию в ее огромное красное полотенце. Он держал его кончиками пальцев, а на его лице с растрепанными усами было написано отвращение. Я в последний раз взглянула на Алексию. Она рыдала, все так же опустив глаза, и была похожа на маленькую поранившуюся девочку. У меня сжалось сердце. По ту сторону перегородки парни выкрикивали: «Волосатая Алексия! Волосатая Алексия!» Я чувствовала себя отвратительно. Я ничего не сделала, чтобы ее защитить, а ведь это из-за меня она показалась всем. Но теперь, когда я сидела на мопеде, прижавшись к Тому, и наслаждалась ветром и солнцем, эти мысли улетучивались.
Иногда нужно так мало, чтобы забыть об уродливости мира: несколько слов, улыбка, аромат осени, кусочек неба. И удачный макияж.
Том свернул с дороги, и теперь мопед вез нас по грунтовке, окруженной деревьями. Через несколько минут мы подъехали к озеру. К нашему озеру.
Том показал мне это место несколько недель назад. Большое круглое озеро с черной водой, окруженное рощами орешника и высокими буками. На берегу – густые заросли папоротника, подпаленного летним солнцем. Старая трухлявая лачуга, поросшая жимолостью. Это был охотничий домик отца Тома. Внутри еще оставались старая дровяная печь, скамейка, стол, продавленный соломенный тюфяк. На стенах оленьи рога соседствовали с поблекшими плакатами, на которых были изображены голые женщины. Отец Тома проводил там каждое воскресенье с друзьями, пока не ушел из дома. «Они чаще пили, чем охотились», – рассказывал мне Том.