Против «мессеров» и «сейбров» - стр. 6

Осенью 1940 года был объявлен набор молодежи в аэроклубы. Узнав о наборе, я сразу же обратился в институтский комитет комсомола и, получив направление и положительную характеристику, сразу подал заявление в Дзержинский аэроклуб г. Москвы.

После зачисления меня курсантом нас поселили в общежитие, и начались теоретические занятия. По 7 часов в день мы зубрили относящиеся к авиации дисциплины. Помню, меня особенно поразил закон Бернулли, который гласил, что чем больше скорость воздуха, тем меньше давление. До тех пор я думал совершенно обратное! Но наглядных пособий у нас тогда, естественно, не было, а продувание воздуха между двух листов бумаги убеждало не очень. Приходилось верить преподавателям на слово! Недостаточное внимание к наглядным пособиям – старая болезнь авиации, и в те годы мы особенно ею страдали.

Получив довольно скудные знания, мы приступили к практическим полетам на маленьком подмосковном аэродроме Крюково, со всех сторон окруженном лесами. Это сразу сделало нас счастливейшими людьми в мире, и мы буквально вылизывали до блеска наш старенький По-2. Надо сказать, что это был первый опыт зимнего обучения курсантов в аэроклубах. До этого зимой курсанты проходили теоретическое обучение, а летали летом. Здесь же все было сжато до четырех месяцев вместо года. Война надвигалась, и надо было торопиться.

Нас разбили на группы по 8—10 человек в каждой. Нашей группе повезло с инструктором по фамилии Дыдыкин – молодым коренастым человеком. Он готов был сидеть в задней инструкторской кабине весь день, терпеливо учить, рассказывать и показывать, как исправлять ошибки. В результате его усилий, настойчивости и терпения наша группа начала летать первой в отряде.

Летали мы на самолете У-2 («Учебный-второй») – впоследствии он стал называться По-2, по фамилии конструктора Поликарпова. Это был очень простой и неприхотливый в эксплуатации самолет. А самое главное – он прощал даже грубейшие ошибки. Крейсерская скорость его была небольшой, всего 100—120 км/ч, максимальная – до 150 км/ч, но я ее за все полеты так и не увидел. На этой «рабочей лошадке» в предвоенные годы в летных школах и аэроклубах ОСОАВИАХИМа было обучено более 150 тысяч летчиков, пересевших потом на другие боевые самолеты. Более того, этот же самолет с успехом использовался в годы войны для ночных бомбардировок немецких войск.

Первое поднятие в воздух было незабываемым. Треск мотора, дрожание и подскакивание самолета по снежному полю – и вдруг все внизу, самолет в воздухе. Я осматриваюсь. Картина поразительная: вверху голубое небо, внизу – белые поля и зеленые леса, несколько деревенек с крошечными домиками. Вдали линия железной дороги с ползущим по ней паровозиком и игрушечными вагончиками. Не успел я оглядеться и опомниться, как земля начала стремительно приближаться, и вот уже самолет снова бежит по полю. Надо вылезать. Инструктор посмеивается: «Ну, что-нибудь понял?» – «Пока ничего не понял, но вижу, что летать можно».