Против идеологии. Почему утопии рушатся - стр. 24

. По областям, краям и республикам страны были разосланы разнарядки, в которых указывалось количество людей, которых было необходимо выявить и осудить. Преследованиям подлежали представители «контрреволюционных национальностей» (поляки, немцы и другие), бывшие дворяне, представители оппозиционных партий, духовенство, простые инакомыслящие и подвернувшиеся под руку.

Зачем это понадобилось Сталину? На этот счет можно только строить догадки, поскольку никаких документов, дословно передающих его ход мыслей и внутренний монолог, не сохранилось. Историк Олег Хлевнюк, известный биограф Сталина, говорит о том, что таким образом Сталин, вероятно, готовился к предстоящей войне. В те годы осложнялась международная обстановка, началась Гражданская война в Испании, в которой столкнулись интересы Германии и СССР, был подписан Антикоминтерновский пакт между Берлином и Токио. С помощью скачка репрессий Сталин рассчитывал разобраться с «нежелательными», «враждебными элементами», присутствовавшими в советском обществе, которые могли оказывать подрывное влияние во время войны. Только вот оценить эффективность такой политики мы не можем – нельзя проверить, что было бы, если нарком Ежов по указаниям вождя не проводил «Большой террор». Вполне возможно, что с помощью него Сталин только ухудшил отношение к себе и советской власти в широких массах населения, совершенно не добившись поставленной цели.

В итоге получаем оценку в 4,8—9,8 миллионов прямых жертв. Сюда вполне можно добавить жертвы Гражданской войны, голода и эпидемий во время нее, и цифры станут еще внушительнее (14,8—26,8 миллионов). За что погибло и пострадало столько людей? Все это результат попыток переломить человеческую природу, подогнать общество по идеал, состряпанный по лекалам сомнительной идеологии. После старта противоестественного социального эксперимента многие люди неизбежно начинали демонстрировать свою «мелкобуржуазную» «контрреволюционную» сущность, после чего подлежали ликвидации либо «перевоспитанию» в местах не столь отдаленных, где условия жизни зачастую были менее чем пристойные. Отмечу, что представленные цифры – это лишь вершина айсберга насилия, производившегося советским государством. Под гнетом сталинского террора в действительности находился абсолютно каждый человек, живший в стране.

Наполненные энтузиазмом с одной стороны, страхом и ужасом с другой, сталинские годы сменились «травоядными» временами Хрущева и Брежнева. Советская система устаканилась и смягчилась, и необходимость в постоянных жертвоприношениях на алтарь идеологии отпала. Но после того как завершился первоначальный период бури и натиска Советский Союз фактически отжил свое и начал угасать. К концу его существования в правительстве уже не было настоящих идейных коммунистов. Советская интеллигенция давно превратилась в нечто глубоко антисоветское. Советская экономика становилась все более сложной и потому неуправляемой. В советской системе хозяйства не было рыночного ценообразования, и в связи с этим неизбывно присутствовали тотальный беспорядок и дефицит, поскольку у производства не было связи с потребительской реальностью. СССР морально разложился задолго до своего непосредственного развала. «Так жить нельзя» – таково было всеобщее умонастроение к концу 80-х.