Пространство сна - стр. 26
Гриша выхватил из кобуры пистолет, мгновенно отодвинул Замковскую в сторону и мягкими кошачьими движениями, неожиданными для такого крупного тела, двинулся вдоль стены к залу.
Но лежащий охранник вдруг открыл один глаз, увидел Ирину и начальника и резко вскочил на ноги. Он, смущенно улыбаясь, рукавом вытер какую-то влагу с лица, и Замковская успела живо представить, как же от него должно вонять, если он так потеет. Но тут из двери вылетел с водяным пистолетом в руках и радостной улыбкой на лице Ванечка и умчался по коридору, и стало понятным и падение охранника, и вода на его лице.
Гриша укоризненно покачал головой, убирая оружие, потом ткнул тяжелым кулаком под ребра охраннику, но видно было, что он не сердится и «ругается» только для проформы.
Ирина, которая даже не успела испугаться по-настоящему, отодвинула обоих и шагнула к дверям. Из комнаты с помпезным для ее размеров названием «маленький зал» слышался очень знакомый голос, издававший то непередаваемое на бумаге сочетание звуков, которым во всем мире обозначают звук работающего мотора автомашины – что-то вроде «вррр…» или «бррр…».
Замковская сделала еще шаг вперед, перед ней открылась часть «зала» с переехавшим сюда ковром, и она увидела лежащие на полу ноги в дорогих колготках, которые явно принадлежали Надин.
10
Ноги эти дернулись и переместились немного вправо. Потом одна подогнулась и, сверкнув краем розовых панталон, переместила тело вперед.
Замковская стояла, в полном смысле этого слова разинув рот. Столь экстравагантное поведение всегда чопорной Надин и так вызвало у нее сомнение в достоверности происходящего, а тут до нее начало доходить и то, что эти самые «вррр…» или «бррр…» также имеют прямое отношение к «тете́».
Все попытки Ирины увезти ее с собой несколько дней назад успехом не увенчались. Тимофей так ничего и не смог придумать, а реплики вроде «Надин, мы с вами уезжаем в Москву» немедленно парировались вопросом: «Вы меня увольняете?»
Растерянная Ирина, памятуя просьбу мужа, отвечала: «Конечно, нет…», на что следовало сакраментальное «Тогда я должна быть с ребенком…» Тут уж возразить было просто нечего.
Замковская вынуждена была согласиться и оставить Надин на посту, строго-настрого наказав ей, что главной остается Матрена, а не она. «Тетя́» поджала губы, но Ирина объяснила ей, что, раз они здесь, в этой больнице, проходят курс лечения, то в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Тут она позволила себе значительную жесткость или даже резкость, сказав, что, хотя Надин и является няней, определять, что должно происходить с ребенком, будут все-таки родители.