Пространства - стр. 28
– Да отлично у него все. Дочка вот родилась.
– Ну, привет ему передавай!
– Конечно!
– В общем, ступай, малый, отдыхай. Завтра поговорим еще во дворе. А как бумагу получите, так и сообразим чего, – и он подмигнул мне. – А тема-то, кстати, новая, интересная. Вот и с партнером как раз кой о чем об этом и говорили. Так что будем думать.
Я встал и пошел к выходу. Он проводил меня, а в дверях похлопал по плечу, улыбнулся и со смехом сказал:
– На свадьбу позови, дурачок! И с девонькой своей побыстрей разберись, а то братков подошлю! – хлопнул меня ладонью по спине и добавил: – Крыша! Надо ж, крыша ему нужна. Спать иди, студент!
В дверях меня встречала отчего-то растерянная бабушка. Я ничего не хотел сейчас объяснять. Поцеловал ее в щеку и бросил по дороге в спальню: «Бабуль, все потом. Спать хочу, умираю!» Она ничего не ответила и тихо закрыла за мной дверь.
VII. Закладка
– Да-а, Андрео, – синьор Франческо недовольно покачал головой, внимательно глядя на меня, – должен тебе сказать, что ты и впрямь осел, прав твой друг. Гордый, упрямый и глупый осел! – он тяжело приподнялся из-за стола, развел руками и возмущенно на все кафе повторил: – Нет, посмотрите на него. Он оскорбил и бросил такую красавицу, мама мия!
Старик с минуту громко негодовал на каком-то неведомом мне диалекте, воздевал руки к небу-потолку, требовал от меня объяснений. Немногие для этого времени завсегдатаи кафе и помощники дона Франческо живо и страстно включились в пламенное осуждение моей персоны, даже не понимая, о чем идет речь. Но я улыбался, потому как прекрасно знал, что нахожусь, кроме всего прочего, в великом театре, где главная роль всегда закреплена за великим актером и, пожалуй, великим человеком. Действо пьесы только начинало разворачиваться, как из-за стойки бара раздался строгий, чуть с хрипотцой, голос старшей из дочерей и управляющей – Клаудии:
– Да хватит же вам! Что раскричались? Папа, и ты тоже хорош! Зачем перебил Андрео? – она поприветствовала меня, подойдя к нашему столику, и присела рядом. – Чао!
– Чао, Клаудиа.
– Ты не против, если я тоже послушаю тебя? Нечаянно подслушала твой рассказ.
– Что ты, Клаудиа, ты только украсишь нашу компанию.
Старик все еще продолжал возмущаться, бурча что-то про себя, в зале тоже не унимались.
– Ну же, парень, не слушай этих сумасшедших! Что они смыслят в жизни и любви? Продолжай, – последний вопрос она гневно и громко бросила ко всем присутствующим. В зале тут же стало тихо, такое впечатление, что просто кто-то выключил звук, как в телевизоре. Даже отец повиновался своей старшей дочери и вполне ласково и даже чуть виновато добавил: