Пространства - стр. 24

– Простите, мадмуазель, я вчера оттанцевал себе все ноги.

Блондиночка надула губы, а Марик спросил:

– Так ты что, не идешь?

– Извини, Марик, пойду по городу пройдусь.

– Ну и дурак.

– Ты прав, – обнял я его.

Виктор пожал мне руку и сказал:

– Звони, Андрей. И удачи тебе.

– Спасибо!

Я помахал им рукой, и компания с хохотом от очередной Мариковой шутки двинулась по крутым ступенькам вниз, на набережную, к огням, музыке и шуму. А я, еще раз вдохнув чистейшего воздуха, посмотрел на бесконечное звездное пространство над собой и отправился домой к Семенычу.

Шел я быстро, дворами, через калитки и двери проходных подъездов, коих в том старом районе города было множество. Один раз зацепился за торчащий гвоздь и чуть не распорол ногу – порвал джинсы. Но мне хотелось побыстрее добраться до Семеныча и рассказать о том, как же все просто в этом мире! Собрал за час «левый» компьютер и быстренько сбыл его какому-нибудь «чайнику»! И зачем месяцами мучиться и отлаживать никому не нужные софты? В самом деле, мир удивительно прост и уже почти прекрасен!

Еще одна скрипучая калитка, сто метров через двор и вот – подъезд Семеныча. Пятый этаж и… дверь моего недавнего старосты. Звоню. Он наверняка сейчас один. Жена с малышкой должны быть в деревне у матери. За дверью – тишина. Через полминуты звоню опять. Еще через минуту слышу оправданный мат, которым владел только Семеныч. Петр резко открыл дверь. Сто против одного, что меня он ожидал увидеть меньше всего! Я толкнул его в грудь и прошел в квартиру. Только бросил по пути на кухню:

– Я ставлю кофе.

Он ничего не ответил и побрел в спальню надевать шорты. Минут двадцать мы молча пили кофе. Потом он, не поворачивая ко мне головы, сказал:

– Если бы я к тебе дозвонился утром, то убил бы через телефон.

Я так же спокойно ответил:

– Значит, это был ты…

– Я.

Семеныч был старше нас на два года, после армии, и, наверное, гораздо мудрее. Уж опытней – это точно. Он помолчал с минуту и добавил:

– Дурак ты, Андрюха, и осел!

– Ты прав, Семеныч…

– Ты даже ничего не знаешь.

– А что я должен знать?

Его глаза как-то недобро блеснули, кулаки сжались, рука на столе напряглась, но он всегда умел держать себя в руках, поэтому рассказывал все ровно, без эмоций:

– Вас не было целый час. Генка и Вероника спустились к вам, чтобы позвать. Мы ведь собирались поехать после ресторана на набережную. Но когда они вышли, увидели, что Наташка лежит на асфальте, а рядом какие-то две шлюхи пытаются ее поднять. Она без сознания. Вероника прибежала в зал и кричит. Мы все вывалили на улицу. Кто-то вызвал «скорую». Расспросили этих шлюх, что произошло и где ты. Они рассказали, что видели… – он замолчал, и его рука опять напряглась. – В общем, они сказали, что, как только ты ушел, она постояла, пока ты не зашел в троллейбус, и рухнула, как подкошенная. Неотложка приехала быстро: у нее сердечный приступ и что-то там еще, я не понял что… Короче, ее откачали, но в больницу не взяли. Генка повез их с Вероникой к себе домой. Говорит, что всю ночь ее колотило в истерике. А Вероника слышала, как та все повторяла: «Если потеряю, умру»…