Размер шрифта
-
+
Простите, простите, простите меня… - стр. 24
переулков, парадных и скользких
тротуарных осенних дождей.
Здесь глухи и стозевны квартиры.
Здесь соседи воюют с судьбой.
В небесах просверлившие дыры,
телемачты довольны собой.
Здесь и беды мои, и просветы
в бедах. Правда, просветы редки.
Здесь киоски, афиши, газеты,
здесь рука протянулась реки,
где купаться нельзя…
Мирозданья
неземное сиянье и вихрь
так далеко! Я скоро устану,
я плутаю в дворах проходных.
А в горах, под привычной звездою,
с мирозданьем един, до утра,
терпелив, безмятежен, спокоен,
греет руки пастух у костра.
«Как безупречна гибель в блеске сцены!..»
Олегу Ефремову
Как безупречна гибель в блеске сцены!
Порок кляня. И шпагою звеня.
Но в жизни
смерть постигли перемены.
Сначала речь покинула меня.
Порок бушует, как, едрена мать,
и прежде бесновался в мире этом.
А я замолк. Не пользуюсь моментом,
хотя по роли требуется мат.
Стою без слов. Не досказав. Немой.
Не уползти, не скрыться за кулисы.
Текст расхватали подставные лица,
Хотя, признаться, не ахти какой.
А правда ныне смело вопиет
и требует снести и переставить,
и срочно непонятное исправить.
Разверст ее кровоточащий рот.
И вот – вперед. Ликуя и трубя.
Такое время, полоса такая.
Забыл слова. Смолкаю. Отвыкаю.
Сначала отвыкаю от себя.
80-е годы
«Отныне ставлю вас в известность…»…
Отныне ставлю вас в известность,
что без отсрочки, проволочки
я выбыл из игры нечестной.
На этом я поставил точку.
Забыл отныне своды правил,
условий и другой муры.
На этом точку я поставил
и вышел с Богом из игры.
Кто хочет – салит, ловит, тащит,
кто хочет – бьется в стенку лбом.
Отныне скромный и молчащий,
поставил точку я на том.
«Не могу напиться с неприятными людьми…»
Не могу напиться с неприятными людьми.
Сколько ни пью – не напиваюсь.
Они уже напились, а я – никак.
И только понимаю их еще лучше.
И чем больше понимаю – тем противней.
Никогда не пейте с неприятными людьми!
«Это, что ли, жизнь кончается?..»
Это, что ли, жизнь кончается?
Пять. Четыре. Три…
Под ногой доска качается
и конец игры?
Это значит – притомились?
До свиданья всем?
Но со счета где-то сбились.
Десять! Восемь! Семь!
Сроки снова отменяются.
Это мне за что?..
Правилам не подчиняются.
Триста! Двести! Сто!
«А есть собаки…»
А есть собаки.
Они не умеют читать,
ничего не читали, ни одной строчки!
Ни разу по этому поводу
у них не колотилось сердце,
не подступал комок к горлу,
они ни разу не хохотали,
не перечитывали вслух своим знакомым.
А есть коровы,
только и знают, что жуют свою жвачку,
ничего не делают своими руками.
Не смогли бы, даже если бы захотели!
Пустяковый подарочек теленку —
и то не в силах.
Не говоря уже о работе ума:
что-нибудь сочинить,
Страница 24