Простить неверную - стр. 32
– Может быть. А может быть и нет.
В словах Глеба был резон, как бы я ни хотел этого признавать. Да и рекламный бюджет не резиновый. Но если хоть один придёт и купит, флаеры окупятся разом. Я покосился на Глеба: сидит, снова лыбится, словно мысли мои читает.
– Обсудим?
От ответа отвлёк телефон. Покосившись на экран, я пересёкся с Глебом взглядом, и тот понятливо замолчал. К окну заинтересованно отвернулся. Боровицкий звонил впервые после нашей встречи, и сердце внезапно застучало быстрее: неужели нашлась Диана?
– Виктор Маркович, Боровицкий. По нашему делу: вы не могли бы заехать в офис к пяти?
Я покосился на часы: половина второго.
– Надеюсь, новости хорошие, – вырвалось невольно. Разнервничался, представив, что могу совсем скоро с Дианой встретиться.
– Для вас да. При встрече расскажу.
– Буду к пяти. До свидания, Аркадий Борисович.
Только телефон отложил, во внимательный взгляд упёрся. Глеб смотрел, склонив голову набок, словно ждал, что я сейчас возьму и выложу, с кем говорил и о чём.
– Это личное, – отрезал, пресекая любые вопросы.
– Аркадий Борисович? – задумчиво сказал Глеб. – Постой, не Боровицкий ли? Вить, ты что, до сих пор не развёлся?
– А то ты не знаешь, – холодно ответил я. Хорошо же общались, нахрена опять лезть с прошлым? Только в работе я мог забыть, что именно Глеб сделал. С кем. И на тебе, опять под дых точным ударом.
– Я не видел Диану с того дня, – неожиданно признался Глеб, отворачиваясь. На этот раз просто потому, что не хотел смотреть в глаза – отчётливо понял я.
– Ты хотел сказать: с ночи, – не смог удержаться от сарказма. Рад был бы забыть, но она впилась в подкорку, в мельчайших деталях. Даже цвет трусов Глеба отчётливо запомнил.
– Прости. – Глеб опустил голову. – Если ты когда-нибудь позволишь объяснить…
– Этому нет объяснения. И никогда не будет. Лучшие друзья не вонзают нож в спину.
– Лучшие друзья не… – он осёкся – у меня снова зазвонил телефон. На этот раз учительница. Тревога стиснула, перехватило дыхание: что-то с Настей? Невнятный лепет на другом конце сделал только хуже – если бы это была обычная шишка, Виктория Максимовна не мямлила бы, а сейчас голос буквально дрожал от страха. Договаривал я, уже поднявшись и срывая пиджак с кресла.
– Ты куда? – не удержался Глеб, за что заслужил раздражённый взгляд. – Что-то серьёзное?
– Для тебя – нет, – ответил, мигом забыв и о нём, и о наших проблемах. Пока по городу мчался (хотя больше в пробках стоял), успел придумать сотню вариантов, один другого хуже. Настя что-то сломала? Ей стало плохо? За обтекаемым словом «ушиб» может крыться сотрясение. Стоит ли вызвать скорую, или ехать сами в приёмное?