Прости за любовь - стр. 57
Что, если ее там нет? Глупости! Конечно, она там! Где же еще? Хорошая девочка Настя не обломает мне кайфа, ведь так?
До особняка доезжаю очень быстро. Благо, знаю, как проехать, минуя пробки. Вокруг дома суетятся нанятые рабочие, восстановление идет полным ходом. А, ведь, я еще помню, каким дом был раньше. Радуют меня эти перемены? Пожалуй, в будущем мне понадобится такой дом. Может, даже жить сюда переберусь. Статус – наше все, такова реальность, и с ней приходится считаться.
Выхожу из машины, иду в дом. Осматриваю лестницу и холл. Тут тоже заметны перемены, дом, словно, ожил. Кажется, в нем наконец-то стало тепло. Или это просто иллюзия от того, что здесь теперь постоянно крутятся люди?
– Где Настя? – спрашиваю прораба.
Он указывает в сторону комнаты, которая когда-то служила деду кабинетом. В детстве мне нравилось пробираться сюда тайком. Но после того раза, как я стал случайным свидетелем, непонятного мне тогда, ритуала, где незнакомый человек зачитывал какую-то клятву по листику, меня, будто, отвернуло от этой комнаты. Она долгое время вызывала во мне ужас. Почти такой же сильный, как и красная комната под землей. Кстати, нужно проверить, что там. И убедиться в том, что Настя никогда ее не найдет. Помнится, вход в нее был из тайного лаза, с улицы. Может, заложить его к чертям собачьим?
Иду к кабинету, заглядываю в приоткрытую дверь. Комната уже почти готова, тут не хватает кое-какой мебели, но, в целом, она выглядит вполне достойно.
Настю замечаю не сразу. Она, как всегда, напялила на себя какие-то растянутые шмотки, как будто, это спасет ее от меня. Мысленно потираю руки, как маньяк в стадии обострения.
Девушка не видит меня, а я, пользуясь случаем, подглядываю в дверную щель, как пацан, из-за шторки. Настя стоит ко мне спиной, развешивает на стене какие-то картинки в рамах. И, приглядевшись, я узнаю свои рисунки.
Вот так сюрприз! Охренеть просто!
Бабуля была уверена, что ребенка обязательно нужно обучать творчеству. Поэтому на выбор были фортепиано или рисование. С музыкой не сложилось по причине тотального отсутствия хоть каких-то способностей. А вот от рисования отмахнуться не удалось. Я был уверен, что никогда уже не вспомню о тех мучениях, и все под руководством любимой бабули. Но вот же нет, мои «шедевры» теперь красуются в кабинете особняка. И где только Настя откопала их?
Девушка увлеченно рассматривает мои наброски, а я наблюдаю за ней. Никогда бы не подумал, что стану заниматься подглядыванием. Но смотреть на Настю, когда она не шарахается от каждого моего слова, – отдельный вид фетиша, о котором я раньше не догадывался, и я не хочу упускать такую возможность.