Прости себе меня - стр. 36
— О, ей нездоровится уже три дня. Она сегодня отлёживается. Почти. Если хочешь, можешь пойти поздороваться. Она в гараже, — поймала его удивлённый взгляд и рассмеялась, — в гараже у неё теперь мастерская! Она там. Иди! А то она от тоски уже помирать собралась!
...
Егор неторопливо следовал к цели. Мягкой поступью приближался к гаражу, из небольших окон которого лился тёплый свет. Чем ближе он был, тем отчётливей до него доносилась музыка. Плавная, мягкая. Вызывающая лёгкое томление. Желание. Он знает эту песню. Остановился возле двери и прислушался. Да. Это “Cocaine”. Исполнительницу он не помнит, но песня старая и когда-то она даже была в его плейлисте.
Пальцы коснулись рукояти и мягко надавили, приоткрывая дверь. Заглянул, чувствуя необъяснимое волнение. Словно преступник, опасающийся быть пойманным. Но ведь на деле всё почти так и обстояло. Он здесь нежданный гость. И нежеланный. Но это только подстёгивало. Будоражило внутренних чертей.
Никого не увидев, парень шагнул вперёд, тихо прикрывая за собой дверь. Осматриваясь и обходя внедорожник, что принадлежал главе семейства. Прошёл вглубь, ориентируясь на звук. Осторожно, стараясь ничего не зацепить и не оступиться, и снова остановился напротив очередной двери, выкрашенной в оливковый цвет. На пороге стояли кроссовки почти детского размера. Ощутил, как его собственная вена на шее начала яростно пульсировать, подавая сигналы. Откуда это всё?!
Ему просто скучно. Другого объяснения он пока всему этому не находил. А она мишень. Всегда ею была. И до сих пор таковой остаётся. Это просто Муха и её закидоны. Признаваться себе в том, что это были его закидоны, Гордей не хотел. Это всё она. Чудная, немного странная. Слабая и сильная одновременно. Порой она напоминала ему маленькое животное, которое загоняют в угол.
Егор обхватил кноб и прокрутил тот, плавно открывая дверь и... будто попадая в другой мир.
Маленькое помещение было светлым и каким-то слишком домашним. Стены, выкрашенные в белый и всё тот же оливковый цвета создавали ощущение того, что он находится в лесу, а не в гараже, или как выразилась мать Мухи: в мастерской. В центре комнатушки стоял большой круглый стол, заваленный коробками, какими-то пакетами и маленькими деревянными брусочками. Здесь пахло клеем и жжённым деревом. Вдоль стен было множество полок, забитых всякой утварью: от коробок, из которых торчали еловые шишки и до ниток-шпагата вперемешку с лентами разных оттенков.
Егор тихо переступил порог и, оставив дверь приоткрытой, повернул голову правее, замечая ту, из-за которой он сюда притащился. Ксенакис. Плавно покачивая бёдрами в такт музыке, копошилась на полке, перебирая какое-то барахло в очередной коробке. Несмотря на мешковатые штаны, это выглядело привлекательно. И одновременно забавно. Она ни черта не слышала, стоя к нему спиной и пританцовывая. Он даже услышал, как она тихо подпевала. Гордеев сделал пару шагов и замер, когда увидел под ногами ковёр. Ковёр? Ему что, снять обувь нужно?!