Прости и спаси - стр. 20
На самом деле меня ломало, я хотел её видеть! Приезжал к нашему дому на старенькой машине, купленной на последние деньги, и часами стоял во дворе, наблюдая за окнами. Мне очень хотелось посмотреть ей в глаза, задавая кучу вопросов, но главный из них – чего ей не хватало! Что такого мог ей дать этот урод, чего не мог я?! Ей же стоило только попросить, и я бы в лепешку разбился, но сделал. Мучил себя, курил одну за одной, глотал холодную водку из горла, пытаясь сдержать себя и не пойти к ней. Иначе убью! Медленно придушу, чтобы не досталась никому. Как ты могла?! Как?!
Хотелось сдохнуть. Залить в себя столько водки, чтобы не проснуться утром с очередной головной болью и навязчивыми мыслями о Веронике. Снимал кольцо, швырял в стену, а потом, как идиот, искал его, ползая по полу. Потому что для меня что-то значил этот кусок металла, а для неё – нет. Она не снимала свое колечко, когда трахалась с другими. Задавал себе вопрос - сколько раз она это делала за три года?! И понимал, что не хочу этого знать. Ничего не хочу больше про неё знать! Ни видеть, ни слышать, иначе все закончится плохо! Иногда очень хотелось сдохнуть - мёртвым уже все равно, они ничего не чувствуют. А я все еще бился во внутренней агонии и искал ей оправдания, которых нет.
Уволился я не по собственной воле. Нет, по бумагам я ушёл по собственному желанию. А на деле… Хотя мне было уже наплевать. Эта работа ничего хорошего мне не принесла, и амбиций поубавилось. Зачем бежать вверх по карьерной лестнице, если в душе ты на самом дне и не собираешься подниматься. Черкасов что-то бурчал, что такова воля пострадавшего, его условие. Дескать, такие, как я, не могут служить народу, но он не оставит меня и отправит на время в какое-то захолустье участковым, выяснять, куда пропала корова и читать лекции местным алкашам. Майор говорил, мол, это на время, все утихнет, и я восстановлюсь, но мне не нужны были такие перспективы. Вот так, за мгновение я потерял жену, работу, да и смысл жизни в целом.
После развода мне легче не стало. Не может бумажка стереть память и выкинуть из головы ту, которую любил. Жизнь на время пошла под откос. Старая квартирка моей матери, развалюха машина под окном и очередная порция водки на столе – стали моими спутниками жизни. Полная безнадега, из которой я сам не хотел выбираться. Первые несколько месяцев я просто захлебывался в агонии, не желая ни с кем общаться. По-прежнему продолжал ездить к дому, где, как казалось, был счастлив, словно верный пёс, выл под окнами Вероники и кусал собственные кулаки, не позволяя себе сорваться и бежать к ней. Когда она пришла ко мне и кричала о любви, я отчаянно хотел ей поверить, я даже на мгновение представил, что все это – страшный сон, но её блядские губы, запах, растрепанные волосы, вновь вернули меня в тот день и я понял, что реально могу её убить. Мне даже хотелось это сделать, меня ломало… Зверь внутри требовал расправы. Он хотел уничтожить ту, которая его приручила, а потом грязно предала.