Прости - стр. 79

— Правильное замечание, — холодно парировала она, — в семье… мужа. Гриша мне никто и никогда не станет кем-то. Мы расстались.

Элеонора охнула и слёзы настоящие, крупные потекли из глаз, а мать прикрикнула на Леру.

— Ты что себе позволяешь? Как разговариваешь с Элеонорой? И вообще, от твоего «хочу не хочу» мало что зависит. Выйдешь за Гришу, как миленькая! Я не позволю испортить…

Договорить не успела. Жёсткий мужской окрик заставил её в прямом смысле слова заткнуться.

— Полина, захлопни рот! — В холле стоял злой Леонид Маркович. — Элеонора, прошу покинуть мой дом. В конце концов, на дворе двадцать первый век и Лера вправе сама решать, за кого ей выходить замуж.

— Старый маразматик! — опомнилась разъярённая сестрица. — Это ты во всём виноват, потакал глупостям, позволил сесть всем нам на шею. Гриша — отличная партия для девочки и только молодость не позволяет ей понять, насколько важно иметь рядом с собой надёжного партнёра…

— Это решать Лере, кто ей подходит, а кто нет! — упёрся мужчина. — Элеонора! Вы меня услышали? Я попросил…

— До свидания, — пробормотала женщина, и, стараясь ни на кого не смотреть, проскользнула к входной двери.

Но обернулась.

— Девочка, милая. В тебе сейчас кипит обида. Прости мальчика. Он сделает тебя счастливой.

Но Лера, ни слова не говоря, вошла к себе в комнату и с грохотом закрыла за собой дверь.

***

— Лера… Лерка-а-а…

Валерия оторвала голову от учебника. В первые мгновенья ей подумалось, что показалось, но буквально тут же, воззвание повторилось.

— Лерка-а-а...

Голос очень похож на Гришин. Только Корсаков больше ни разу не объявлялся с того самого дня, как Валерия его выгнала. Он исчез.

— Лерка-а-а!

В этом году конец октября хоть и был традиционно «золотой», но спешил перерасти в предзимний месяц: деревья давно потеряли листву, ночью держались морозы, а среднедневная температура не поднималась выше трёх градусов тепла. И самое отвратительное — зарядили дожди. Вот и сейчас второй день шёл ливень. Не переставая, льющаяся с небес холодная вода, портила настроение, а также делала лужи глубокими, а грязь вязкой.

Хандрилось.

Уповая на слуховые галлюцинации, Валерия опять уткнулась в книгу. Открытые страницы и до этого не манили к себе, сухо и неинтересно изложенной информацией, и в этот раз не удержали. Прочитав абзац, недовольно встала.

«А вдруг не показалось?»

Действительно, не показалось. Под окном стоял бывший жених: без верхней тёплой одежды, только в серой хлопчатобумажной рубашке и чёрных брюках. Он вымок насквозь. Небритый, волосы слипшимися прядями торчали в разные стороны, словно иголки у ёжика. Помимо не по погоде одетого парня, с ним явно было что-то не то. Присмотревшись, поняла, что Корсаков в стельку пьян. Словно подтверждая это, он взмахнул бутылкой в руке, сделал шаг и, поскользнувшись и не удержав равновесие, упал в лужу. Какое-то время он барахтался в ней, как всем известное животное, а потом сел.