Прощайте пацаны! - стр. 9
Подойдя к высокой калитке, сбоку от которой в землю вкопана удобная лавка со спинкой, я открываю калитку и захожу во двор. Справа в нем стоит дом (дед зовет его «курень») впереди хозяйственные постройки, слева, за штакетником, зеленые шпалеры винограда.
На Краснополье, да, наверное, и во всем городе, виноград издавна растет только у деда Никиты. Осенью, за черенками, к нему приходят не только родичи и соседи, но даже незнакомые люди, и он никому не отказывает, не беря за это ни копейки.
Растут у них с бабушкой и совсем редкие в наших краях сладкий перец, кабачки и синенькие*, которые я не люблю, и откуда они взялись, не знаю.
Несмотря на преклонный возраст, дед постоянно трудится. Он делает на заказ комоды, платяные шкафы, столы и горки, дубовые бочки, а также многое другое. Отбоя от клиентов, у мастера нет. Причем цены за работу не назначает – кто сколько даст. За это деда постоянно корят родичи.
А еще вместе с отцом и дедом Левкой, дед Никита построил нам дом, сделав туда всю мебель, и теперь возводит на своей усадьбе второй, для семьи дяди Вити. Тот служил офицером на Балтике, но попал под сокращение и вернулся на родину с женой и двумя пацанами.
У себя дед с бабушкой часто говорят по-сербски (мама с дядей Витей его не знают), а я выучил несколько фраз, которые при случае употребляю.
Миновав дом и летнюю кухню с сараем, подхожу к столярной мастерской. На верстаке рядом дедушка строгает доску, из-под рубанка вьется спиралью пахучая стружка.
– Здраво деда! – подхожу ближе.
Дедушка с минуту продолжает, а затем неспешно оборачивается, – здраво унук.
– Како си?* – задираю вверх голову.
– Хвала, нисам лоше*, – следует ответ
На этом мои познания в сербском кончаются, дальше общаемся как обычно.
Через несколько минут из летней кухни появляется бабушка Степанида. В отличие от рослого деда она маленькая, сухонькая и, как у нас говорят моторная*. Я ей тоже говорю «здраво», бабушка спрашивает как у нас дома дела, а потом сообщает, что варит казачьи галушки.
– Ух ты! – облизываюсь. – Все. Остаюсь у вас обедать.
– Добре, – кивает она и уходит.
Затем из-за дома доносятся веселые крики, хлопает калитка и во дворе появляются Юрец с Санькой. Первый мой одногодок, второй двумя годами моложе. Оба загорелые, острижены наголо, в сатиновых трусах и сандалетах на босу ногу. Передвигаясь прыжками, корчат друг другу рожи.
– О, Валерка! – радостно вопит Юрец. – Чего у нас есть! Айда покажем.
Дедушка снова начинает шоркать рубанком по доске, а мы, обойдя дом, бежим на другую половину усадьбы. Там среди высоких груш и яблонь стоит второй, готовый наполовину. Дальше обширный, засаженный картошкой, подсолнухами и кукурузой огород, за ним волнистая степь с уходящей к далекому горизонту трассой.