Прощай, «почтовый ящик»! Автобиографическая проза и рассказы - стр. 26
Снова прошли собрания: комсомольские и профсоюзные – теперь перевыборные. Обсуждений серьезных не было, кандидатуры заранее отобраны и обговорены. Все с готовностью поднимают руки «за», лишь отдельные чудаки-маргиналы «воздерживаются» – тоже подъемом руки. Распределяют и другие общественные должности: ответственный за политинформации, за физкультурную работу, за выпуск информационного листка, подобие школьной стенгазеты. Но сейчас мне не до общественных нагрузок, не до выборов, и не до курсов аспирантов – уже и на стуле восемь часов сидеть тяжеловато: живот и поясницу тянет. С понедельника ухожу в декретный отпуск!
Через год снова вышла на работу, отдав дочку в ясли.
После годичного заточения с малышкой в четырех стенах своей комнатушки на Обводном канале, была рада вырваться в большой мир.
В лаборатории произошли небольшие изменения. Прежде всего, смещен со своей должности наш «Андропов». То ли сыграл злую роль его непростой характер, то ли администратор не поспевал за техническим прогрессом. К семидесятым годам атомные подлодки заметно потеснили дизельные, и, как следствие, усложнились задачи, связанные с обесшумливанием лодок. Теперь лабораторию возглавлял новый шеф. Открытый, демократичный, чуткий ко всему новому – назову его здесь Новатор – он прислушивался к мнениям сотрудников и нацеливал их на новые перспективы. Парк приборов лаборатории пополнился компактной зарубежной вычислительной машиной, хранящей информацию на перфолентах. Я сразу заинтересовалась маленькой ЭВМ, даже написала программку для нее, но закрепиться при машине не удалось, поскольку ее уже обслуживали два человека, и третий уже был лишним.
Помимо обновления технологии исследований, Новатор держал в поле зрения и общественную жизнь лаборатории. Именно при нем начала выходить к общенародным праздникам гигантская стенгазета. Эта газета заменила скромные информационные листки, выходящие раньше.
Когда я вернулась на работу из декрета, Маринка уже активно сотрудничала с новым органом печати. Сама она ничего не писала, но ее общительная натура помогала ей теребить других, требовать статейки о рабочих делах и текущих мероприятиях. Я тоже вскоре вошла в редколлегию, уже как пишущий автор. Готовая газета занимала в коридоре пространство в широкое окно и была украшена забавными рисунками, разбивающими монотонный ряд «заметок». Оформлял ее профессиональный художник, молодой, но бородатый. Художник числился по тарифной сетке тоже инженером, хотя в его обязанности входило только рисование – требовались плакаты, демонстрирующие успехи лаборатории всяким комиссиям, и, в последнее время, добавилось оформление предпраздничной стенной газеты. В его каморке и собиралась перед выпуском газеты наша редколлегия. В ней активно работал еще один сотрудник, некий N. Он так же слегка рисовал и писал короткие остроумные заметки, подтолкнув и меня к сатире и юмору. А я быстро освоила жанр – вроде бы пишешь ни о ком конкретно, а всем понятно о ком. И вскоре мои опусы, размером в две-три машинописные странички, стали изюминкой нашей газеты – в день ее выхода перед статьей всегда кучковались читатели.