Прощай! - стр. 23
Толстяк заморгал и открыл заднюю дверцу машины. С его помощью Павел втащил Федора в салон, сел за руль (толстяку осталось переднее сиденье рядом) и сказал:
– Поехали.
Старая американская кляча напрягла все свои лошадиные силы и рванула с места. Пока петляли по улицам, толстяк указывал дорогу и причитал:
– Ради Бога, осторожнее, медленнее! Моя машина!
Но Павел не обращал внимания на эти стоны и охи, нарушая все мыслимые правила движения, мчась и на красный свет, и на зеленый. Вскоре показалась городская больница.
Едва не снеся по пути ворота, «форд» на бешеной скорости влетел в больничный дворик и резко затормозил у дверей приемного отделения. Павел выбежал из машины и бросился в здание, чуть ли не силой заставил забегать и засуетиться половину медперсонала, и уже через минуту к машине вынесли носилки. Федора уложили на них. Врачи после стимуляции американской валютой поклялись Павлу сделать все возможное и невозможное и оперативно затерялись в коридорах.
Толстяк растерянно смотрел вслед санитарам, забыв закрыть дверцы машины. Павел сунул ему в руки пятьдесят долларов (первую бумажку, какую нашел в кармане):
– За труды, – пояснил он и пошел прочь по улице.
Все складывалось удачно: людей поучили в соответствии с заданием. Прямого приказа замочить не было, но наверняка Карась не стал бы ругаться, если бы трупы были. Скорее всего, тот, кого дубли" так усердно пинали ногами и охаживали дубинками, уже не жилец. Юрец даже помог им немного, полоснув ножом пару раз, чтобы убрать особую примету – наколку – с плеча их жертвы, а потом еще и под ребро нож воткнул для верности. При этой мысли Юрцу вдруг стало страшно, его даже затошнило. Но этот приступ дурноты скоро прошел. И странное чувство спокойствия и облегчения пришло ему на смену, ведь теперь он прошел испытание и ему можно доверить крупные дела. Единственное, что еще заботило сейчас Юрца, что одному из пришлых все-таки удалось уйти. Правда, машину разбили, значит, из города этому придурку не выбраться без того, чтобы не засветиться, а уж за этим-то он проследит. Но лучше бы не говорить об этом Карасю: рассвирепеет. Надо потихонечку изловить этого чайника и отправить его к праотцам. Он единственный свидетель, помеха делу. Нет, зря он послушал Чуму и не продолжил охоту, может, и попал бы. Плевать было бы на всех проезжающих: кто пристанет к ГАИ? Им бы без приключений мимо проехать… Шустрый все-таки оказался парень. Хотя кто знает, как смог бы, к примеру, сам Юрец побегать, когда речь зашла бы о его жизни.
Машина въехала в город. Нужно было успеть в гараж, снять с машины все прибамбасы: теперь уже этот маскарад не нужен. Да еще надо отмазку для Карася придумать, почему сразу пришлых не пристрелили. Первый раз стрелять в человека трудно. Но это никого не волнует. Ждут только результат.