Прощай, детка, прощай - стр. 35

– Например… – Пул достал пачку «Кэмела», снял с нее целлофан, развернул фольгу и вытащил сигарету без фильтра. Глубоко вдохнул, поднес ее к носу, закинул голову и закрыл глаза. Потом наклонился и стал тыкать незажженной сигаретой в пепельницу, как бы гася ее, пока она не разломилась пополам. После этого убрал пачку в карман.

– Прошу прощения. Я бросил.

– Когда? – заинтересовалась Энджи.

– Два года назад. Но мне по-прежнему нужен этот ритуал. – Он улыбнулся. – Ритуалы надо соблюдать.

Энджи запустила руку в сумочку:

– Я покурю, не возражаете?

– Да ради бога!

Он проследил, как Энджи зажигала сигарету. Мы встретились взглядами, и мне показалось, что он читает мои мысли.

– Основные правила, – сказал он. – Нельзя допускать утечки в СМИ. Вы дружите с Ричи Колганом из «Триб».

Я кивнул.

– Колган полиции – не друг, – сказал Бруссард.

– А он и не обязан быть другом. Он писать обязан. Работа у него такая.

– Не спорю, – сказал Пул. – Но нельзя, чтобы журналисты узнали об этом расследовании что-то такое, чего мы не хотели бы разглашать. Согласны?

Я взглянул на Энджи. Она рассматривала Пула через сигаретный дым. Наконец она кивнула:

– Согласны.

– Чудесно! – сказал Пул с шотландским акцентом.

– Где вы раздобыли такого? – спросила Энджи Бруссарда.

– Работая его напарником, получаю лишнюю сотню в неделю. За риск.

Пул наклонился, принюхиваясь к струйке дыма от сигареты Энджи.

– Во-вторых, – продолжал он, – вы не из нашей конторы. Прекрасно. Но мы не можем позволить вам участвовать в этом деле, если вы будете добывать показания, демонстрируя огнестрельное оружие, как это было с мистером Большим Дейвом Стрэндом.

– Большой Дейв Стрэнд собирался меня изнасиловать, сержант Рафтопулос.

– Понимаю.

– Нет, не понимаете. Вы понятия не имеете, что это такое.

Пул кивнул:

– Прошу прощения. Как бы то ни было, сегодняшнее происшествие в «Филмо» – исключение. Это не должно повториться. Согласны?

– Согласны, – сказала Энджи.

– Что ж, ловлю на слове. Как вам наши условия?

– Если мы согласимся не давать утечек журналистам, что, уж вы мне поверьте, подпортит наши отношения с Ричи Колганом, вам придется держать нас в курсе. Будете вести себя с нами как со СМИ, позвоним Колгану.

Бруссард кивнул:

– Условие справедливое. Как думаешь, Пул?

Пул пожал плечами, не сводя с меня глаз.

– Мне трудно поверить, – сказала Энджи, – что четырехлетний ребенок исчез из дому теплой ночью и никто этого не видел.

Бруссард крутил на пальце обручальное кольцо.

– Мне тоже.

– Итак, что мы имеем? – сказала Энджи. – Прошло три дня, у вас, должно быть, есть что-то, чего не было в газетах.