Прощальный поцелуй Чукотки. Записки северянина - стр. 4
– Вы там, на погранзаставе, все тронулись, – сказала мама, – скоро живых волков раздавать будете, а потом с винтовками за ними гоняться по всему посёлку. Что, других ребят не нашлось, кроме Мишки? Чем мы щенка отпаивать-то будем? Борщом?
Тут Мишка получил второй удар. Старшина молча полез в рюкзак, который он, войдя на кухню, поставил у порога и достал оттуда три банки сгущёнки.
– Это сейчас, а потом я ещё принесу, – сказал он. – Командир заставы распорядился.
– Да что нам с ним делать-то? На кой он нам нужен?
– Ну-нуужен, н-н-нужен, м-мамочка, – запричитал Мишка. – Я из не-не-него ездовую с-с-собаку сделаю, и он нашего пэ-пэ-папку бу-буудет возить в тундру и таам за-за-ащищать!
Когда он сильно волновался, то заикался ещё больше. Мишкино сердечко колотилось. Его план начал осуществляться с неожиданной поддержкой старшины, которому в этот момент он был очень благодарен.
– А сы-сы-спать он б-будет в пэ-пэ-прихожке, и я за-за ним са-саам б-буду ухаживать. И ко-кормить, и мы-мыть его. И он со-совсем не бу-будет г-гадить и вам с папой м-меешать!
Мишка ещё долго говорил бы на эту тему, но мама сказала:
– Ладно! Как отец решит.
Это сразу же отрезвило его. Опять надо было начинать всё с начала, но уже с отцом. Там старшины не будет.
А между тем старшина затянул вещмешок и сказал маме:
– Командир напоминает, что ждем вас с концертом в воскресенье. Всё-таки День пограничника! А ты, – обратился он к Мишке, – проводи-ка меня.
На улице старшина положил руку Мишке на плечо.
– Командир должен знать, что все щенки утоплены. Родители твоих дружков уже возвратили щенков и их… ну… это, того. Скажи отцу, чтобы он, если вам не нужен щенок, не носил его на заставу. Достанется и мне и Люськину за невыполнение приказа. А из этого щенка должен получиться добрый пёс, но не служебный. А сгущёнки я ещё принесу.
И он, хлопнув Мишку по плечу, пошёл к заставе.
– Да, – старшина остановился, – как назовёшь-то его?
– Я н-не знаю. Н-надо сы-сначала чтобы п-папа р-раазрешил ему остаться.
– Ну, бывай! Глаза пошире разувай, собачник!
Старшина махнул рукой и, ускоряя шаг, пошёл по грязной, разбухшей от весенней сырости дороге.
Вечером, когда пришёл отец, Мишка никак не мог начать разговор о щенке, а мама, на которую он так надеялся, тоже молчала.
Поужинав, отец вдруг сказал Мишке:
– Ну, где там твой трофей? Давай показывай! Посмотрим, что это за зверь?
«Зверь» был весь мокрый, его глаза, подёрнутые голубой плёнкой, были чуть приоткрыты, и он ими пока ещё ничего не видел. Тыкаясь мордочкой в пространство, он пытался издавать угрожающие звуки, что выглядело нелепо и смешно.