Просчёт Финикийцев - стр. 9
– Из школы выгнали, – сказал я.
– Так тебе и надо. За что?
– Помнишь Нейта Уайта? Он взломал школьную сеть и скачал экзаменационные анкеты. А они подумали на меня.
Джей покивал головой.
– С предками Уайта никто связываться не будет, это да. Хреново, чувак, быть козлом отпущения.
Он не спросил, откуда я знаю, что это именно Уайт.
Мы сидели некоторое время молча, наблюдая, как главный маньяк, которого уже полтора часа ловит полиция, распиливает очередную жертву бензопилой.
– Трахнуться тебе надо, Розита, – сказал Джей задумчиво, – найти девку по резвее и вогнать ей по самые помидоры. Сразу снимет всю эту, как ее… Ну, меланхолию.
– А больше мне ничего не надо? Крутая тачка, горы денег, уехать, наконец, из Джерси?
– Это тоже можно, – сказал он, – но трахнуться проще.
Мы слопали огромную пиццу на двоих и раскурили косячок, устроившись в давно не стриженной траве на заднем дворе его дома. Косить лужайку было обязанностью Джея, на которую он забивал ровно до третьего предупреждения городских властей. Мне же искренне нравились его приватные джунгли, обнесенные аккуратным белым забором. Джею позвонила его девушка, и он долго болтал с ней, прикрыв трубку ладонью. Из дома вышла кошка по кличке Ведьма, тихая и нелюдимая. Обнюхала мой ботинок, потерлась о колено теплым тощим бочком. Я почесал ее за ушком, и она лизнула мои пальцы.
Я смотрел на звезды, и в голову лезли не поддающиеся сортировке мысли. В чем главная трагедия человеческого бытия? Ведь это не лицемерие социума, не навязчивые эротические сны. И даже не тот факт, что тебя никто не любит. Ты ведь тоже не любишь никого, значит, у вас с окружающим миром стабильный враждебный нейтралитет. Истинная беда – это скука. Каждый вечер, особенно в начале лета, кажется, что она уже здесь, настоящая яркая жизнь, притаилась за диваном в темной гостиной и ждет, когда ты откроешь дверь, чтобы выпрыгнуть на встречу с бутылкой шампанского и тортом. Но ты зажигаешь свет и видишь, что в доме пусто, а тебя снова обманули.
По пути домой я напрочь забыл про маменькиных гостей. Пока я лениво крутил педали, размышляя над проблемами пиццы и бессмысленности бытия, молнии, мелькавшие на горизонте, заурчали раскатами грома, вскоре перешедшими в бойкую весеннюю грозу. Наш новый сосед по фамилии Исфахани, профессор колледжа, именно сейчас счёл необходимым пронестись по улице на своем Лексусе. Попав колесом в глубокую лужу, он щедро окатил меня ледяной водой, остановился и открыл окно, чтобы извиниться. Будь я понаглей, показал бы профессору третий палец. Но в реальном мире проблемы решаются иначе. Враньем, компромиссами, невысказанными пожеланиями скорой мучительной смерти. Это непросто и нетривиально, если вдуматься, но говорят, годам к восемнадцати грошовой дипломатией неизбежно овладевают все.